— И где такие склады?

— Взгляни на карту федеральных автомагистралей.

— Зачем?

— Как ты думаешь, зачем были построены федеральные автомагистрали? Вовсе не для того, чтобы семейство Харперов могло в отпуск ездить из Аспена в Йеллоустоунский парк. А для того, чтобы армия могла быстро и легко перебрасывать войска и вооружение.

— Правда?

— Разумеется, — кивнул Ричер. — Эйзенхауэр построил их в пятидесятые годы, в самый разгар холодной войны, а Эйзенхауэр был в первую очередь генерал.

— И?

— А ты ищи место, где встречаются все федеральные автомагистрали. И где-то неподалеку будет находиться склад, чтобы то, что в нем хранится, можно было не мешкая направить в любую сторону. В основном, вдоль побережий, потому что старина Айк не слишком опасался парашютного десанта где-нибудь в Канзасе. Он думал о кораблях, которые могли прийти со стороны моря.

— И Нью-Джерси как раз подходит для этого?

— Замечательное стратегическое положение. Следовательно, огромное количество складов, следовательно, масса возможностей для хищения.

— То есть, наш Боб может что-то знать?

— Он направит нас в новую сторону. Только на это мы и можем рассчитывать.

Обеденный перерыв тоже не принес ничего хорошего. Абсолютно ничего. Ты прижимаешь бинокль к глазам и внимательно следишь за происходящим. Из-за угла выворачивает вторая черно-белая полицейская машина и медленно взбирается на гору. Она останавливается рядом с первой, с работающим двигателем. Две полицейские машины, черт побери, бок о бок. Вероятно, у тебя перед глазами весь автомобильный парк местного полицейского управления.

То, что происходит дальше, тебе видно плохо. Водители обеих машин опускают стекла. Плотный бумажный пакет и закрытый стаканчик с кофе. Тот полицейский, который только что приехал, протягивает их своему напарнику, высоко поднимая локоть. Картинка плоская, двумерная и зернистая: разрешение оптики на пределе. Первый полицейский берет сначала кофе. Поворачивает голову, находит подставку под стакан. Затем он берет пакет. Ставит его на подлокотник двери и открывает. Заглядывает внутрь. Улыбается. У него большое, мясистое лицо. Вероятно, он видит гамбургер. А может быть, два гамбургера и большой кусок пирога.

Полицейский закрывает пакет и убирает его. Скорее всего, бросает на сиденье рядом с собой. Снова поворачивает голову. Полицейские разговаривают друг с другом. Тот, что наблюдает за домом, еще совсем молодой парень. Лицо не дряблое. Он преисполнен сознания собственной значимости. Ему поручено ответственное задание. Ты долго следишь за ним. Видишь его счастливое лицо. Гадаешь, какое на нем появится выражение, когда полицейский захочет справить нужду, постучит в дверь и не дождется ответа. Потому что ты как раз в этот момент принимаешь два важных решения. Во-первых, ты войдешь в дом и сделаешь свое дело. И ты не станешь предварительно убивать полицейского, только ради того, чтобы увидеть, как изменится его лицо.

Одно время «Ниссан Максима» считался излюбленной машиной наркоторговцев, поэтому Ричер ничего не имел против того, чтобы приехать на нем в бар в Нью-Джерси. На стоянке «Ниссан» не привлечет ничьего внимания. Он будет выглядеть настоящим. В отличие от любой машины Бюро. Нормальный человек, потратив двадцать тысяч на машину, идет дальше и покупает литые диски и кожаный салон. Но правительственные учреждения никогда так не поступают, поэтому их машины выглядят неестественно убогими, как будто на них висят большие таблички: «Эта машина принадлежит правоохранительным органам». И если Боб увидит на стоянке такую машину, он изменит своей привычке и проведет один вечер где-нибудь в другом месте.