Несмотря на то, что умирать я не собирался. Ни сейчас, ни в ближайшем или отдаленном будущем, но спорить не стал. Во многом они правы. И законный наследник империи, который всегда может объединить или успокоить народ, просто своим наличием, это достаточно важно.

Так что следующие несколько часов мы занимались очень приятным делом государственной важности. И Ангелину в этом вопросе я обходить не стал, хотя мы оба прекрасно понимали, что, если она не захочет, чтобы ребенок появился сейчас – я с этим ничего не сделаю.

Как говорится: если девушка хочет ребенка, а мужчина не хочет, то она будет рожать… а он рожать не будет. Результат от этого не изменится.

К следующему утру силы я сумел восстановить только соответствующей медитацией, а на завтрак съел кажется половину быка. Впрочем, девушки тоже не щипали как птички. У всех нас организмы были разогнаны, у меня и Ангелины – до предела. У Марии чуть меньше, но она уже контролировала собственные стихийные чакры. Больше всех всё так же отставала Инга, но уже не так существенно.

– Что будем делать с патриархом? – спросила после завтрака и обязательных совещаний Ангелина. – Ты сможешь поставить его на ноги?

– Разве что на одну. Отрастить вторую быстро не выйдет. – усмехнувшись сказал я. – Но попробовать можно. У нас есть время, пока Краснов собирает резонатор собственного имени. Потратим его с пользой.

Филарету было плохо. Он не умирал, нет, хотя к этому состоянию было близко. Его искаженные органы с трудом поддавались правке через меридианы. Его чакры были нестабильны и требовали постоянной стабилизации и коррекции. Но хуже всего были продолжающиеся изменения. Одновременно с этим накопленная энергия диссонанса поддерживала в нем жизнь, подпитывала искаженные ткани, которые в ином случае должны были начать отмирать.

Я решил не спешить с операцией и отсечением всего лишнего и неподдающегося лечению. Нет, ошибки с Красновым я повторять не собирался, а поэтому Филарет был под моим строги присмотром. К тому же он всё же был большей частью живым, то есть по моему профилю.

– Скажите прямо, ваше высочество, я буду жить? – спросил он меня после сеанса.

– Голос ваш стал куда более уверенным и твердым, глаза уже видят то, что есть, а не того, что нет. – с улыбкой ответил я. – Показываться публике без головного убора, накладной бороды и грима я конечно не советую, но в целом жить вы будете. По крайней мере в ближайшее время.

– Я вижу каких усилий вам стоит удержание меня на этой стороне. – проговорил патриарх. – Так может оно того не стоит? Отпустите меня, ваше высочество. Я устал, да и… разве это жизнь? У меня болит всё, да так что никакие таблетки и уколы не помогают.

– Буду с вами откровенен. Если вы не хотите жить, то и лечение никакое не поможет. Но всегда легче сдаться, отступить и умереть, чем бороться за жизнь, за всё что вы в ней ценили и что еще можете сделать. – серьезно сказал я. – Не только для себя, но и для всех остальных. Для своего народа, для своей паствы.

– Хотите сказать, что я смогу вернуться на свой пост? Таким? – спросил Филарет, красноречиво взглянув на себя в зеркало. – Я не способен больше вести людей за собой. Моя сила обернулась против меня… да и не нужен я вам. Я должен расплатиться за всё содеянное.

– Не говорите глупостей, ваше святейшество. – отмахнулся я.

– Я ответственен за появление Детей господа. Я основал секту. Я готовил армию из капелланов, владеющих диссонансом для захвата власти в стране.