Щиты на мгновение исчезли, и десятки снарядов, застрявших в конструкте, посыпались вниз стальным градом. А в следующую секунду все орудия окутались дымом и пламенем. Подошедший слишком близко фрегат противника попытался вильнуть, уходя от огня, но его буквально снесло шквалом.

Корветы княжны Вяземской вцепились во второго противника, словно стая волков в разбушевавшегося медведя шатуна, и вскоре повреждения бежавшего с поля боя судна оказались критическими. Оставляя за собой черный след корабль противника рухнул вниз, закручиваясь в смертельной спирали.

Ожесточенный бой, в котором у нас изначально не было ни единого шанса, превращался в избиение противника. Стоило штурмовым корветам объединенной эскадры достигнуть нашей позиции, как у врагов не осталось и шанса, а прибывшие чуть позже крейсера и тяжелые артиллерийские фрегаты лишь закончили очевидный разгром.

Сотни обугленных остовов кораблей чернели посреди пустыни, а от пожарищ небо заволокло непроглядной тучей, из которой шел дождь из сгоревших хлопьев и пепла. Но ничего еще было не кончено. Друг на против друга замерли две флотилии. Три десятка кораблей объединенного флота Суворовых Лугуй, с двумя тяжелыми крейсерами и десятком фрегатов, с одной стороны. И армия его императорского величества с другой.

Линкор Петр Великий, навел свое орудие, способное пробить любые щиты и броню, на флагман, крейсер Мирослава Суворова, но так и замер, за секунду до выстрела. А судьба многих тысяч людей решалась в центре, где два практически безоружных шлюпа зависли, соединившись бортами.

– Сдавайтесь. У вас нет ни шанса. – сказал Петр, в чьих силах не сомневался ни один из присутствующих. Пусть у нас не было возможности обсудить произошедшее, но сейчас на платформе стояло два старших князя, государь и я. Понимающий что влезать в этот диалог со стороны силы у меня нет права и возможности.

– Государь, мы служим отечеству и лишь ему. И пусть наши действия могут выглядеть сомнительно с вашей точки зрения, но каждое из них было на благо империи. – держа спину идеально прямой и не опуская взгляда сказал Мирослав.

– А ты, предатель, тоже будешь говорить о том, что выполняешь свой долг? – насмешливо спросил Петр, повернувшись к князю Ляпинскому.

– Я приносил присягу, и исполняю ее до конца. – просто ответил Лугуй. – Решение столичных дворянских собраний и прочей шушеры нас не касаются.

– Вот значит как? Учить меня вздумали, что по чести а что нет? – рявкнул Петр. – Если бы не ваши игры, сколько жизней бы удалось сохранить? Сколько ваших товарищей не сгинули бы напрасно? О этом вы подумали? У империи может быть лишь один государь, иначе она ослабнет и распадется! И расплачиваться за это будете не вы, и даже не я. А ваши внуки и правнуки, которых сделают такими же рабами, как посланных на другой конец света африканцев.

– Государь, мы все понимаем. Но не станешь же ты отнимать у боевых офицеров то, что для них является важнее жизни – их Честь и достоинство. – покачав головой сказал Мирослав. – Вы и без нас, ваше величество, знаете, чем это обернется.

– Я не требую от вас нарушить присягу. – спустя несколько тяжелых секунд молчания сказал император. – Наоборот, я требую ее выполнить. Екатерина – в коме. Ее муж, самозванец, решил отвести войска к столице и взять в заложники больше полутора миллионов человек. Сдавайтесь, и вас ждет справедливый, и милосердный суд. А после, я покончу с восстанием, и страна наконец вздохнет спокойно.

– Царь Гавриил Демидов Романов не откажется от своего города и от своей короны. – мрачно проговорил князь Ляпинский. – А его люди останутся верны ему до конца. Это будет бойня.