– Он потеряет гигантский куш, все наследие Меньшиковых. – заметил я.

– Иногда он может быть вспыльчив и жесток. Особенно если кто то нарушает его планы, но он совершенно точно не идиот. – улыбнулась Екатерина. – Он прекрасно понимает, что от того будешь ты жить или нет, зависит судьба всей страны, не только его рода. Хотя ссора с Марией… понимаю, она иногда может быть несносной. Я никогда не воспринимала ее всерьез, да и двор не был к ней милостив. И все же – она своя.

– Это я прекрасно понимаю. Но вчера она заявила, что в первую очередь великая княжна Морозова, а уже потом – моя супруга. – усмехнувшись сказал я, заставив Екатерину нахмуриться. – И что то мне подсказывает что такое проявление характера было неспроста. Уверен, дальше станет только веселей.

– Тяжела шапка Мономаха. – слабо улыбнулась императрица. – Вы сразу знали, что ваш брак исключительно династический. Он прекратил войну, и разрывать его через месяц после объявления перемирия, извини, но на это никто не пойдет. Хочешь – можете спать в разных спальнях. Если понадобится – даже в разных домах или городах. Но брак должен быть подтвержден, а в идеале, она должна забеременеть.

– В мире, в котором существуют такие как Кац и те кто его наняли? – в лоб спросил я. – Ты же знаешь, чем он занимался и чем по его приказу и запросам занимались другие? В других обстоятельствах я бы потребовал его казни.

– В других обстоятельствах, сынок, он бы никогда не получил права на подобные исследования или сгнил бы в тюрьме… но нам нужна информация об измененных. Пусть даже это и кажется совершенно бесчеловечным. – покачала головой Екатерина.

– Что конкретно он искал? – спросил я.

– Вероятность изменения под воздействием резонанса, при которых одарённый может получить специфический дар. – попробовала уклониться от ответа Екатерина, но не сумела выдержать мой настойчивый взгляд. Судя по бумагам, он пытался понять, можно ли создавать ментатов целенаправленно.

– Создавать? – теперь уже настала мне пора нахмурится. – И каковы его успехи? Чего он добился?

– Мало, к сожалению слишком мало. Но потенциально оно того стоит. Всех этих зверств и человеческих жертв, все рано – стоит. – вздохнув проговорила Екатерина. – Если удастся контролировать этот процесс, наше государство разом станет сильнейшим в мире и сумеет сопротивляться любому врагу. Не говоря уже о том, что мы сможем не беспокоиться из за заговоров и нападений.

– И как это связано с экспериментами над эмбрионами? Даже если появится минимальный успех, до того, как ребенок вырастет и сможет быть полезен, пройдет минимум двенадцать лет, а скорее пятнадцать – шестнадцать. – заметил я. – Смысл сейчас форсировать подобные опыты?

– Все совсем не так просто, как ты думаешь. – улыбнулась Екатерина. – И кроме ментатов, чувствующих ложь, есть множество уникальных проявлений резонанса. Кто то может воодушевлять или очаровывать голосом. Другие – укреплять тело. Путь конструктов – самый распространенный, потому как наиболее изученный. Ничего больше.

– Хочешь сказать, матушка, что он достиг определенных успехов? – удивленно спросил я. – На этом этапе?

– Не столько он, сколько всё наше сообщество в целом. – уклончиво сказала Екатерина. – Мы многого добились, хоть и дорогой ценой. И я рада что сумели в этом обвинить именно орден.

– Правда все равно вылезет наружу. – покачал я головой. – Такое невозможно хранить в тайне вечно, особенно если придется показать результаты общественности. Сколько аристократов уже в курсе или подозревают правду? Сколько среди них яро верующих православных?

– Я понимаю, о чем ты говоришь.