|
— Это «Капитан Праксос», — сообщил он. — Судя по виду, грузовое судно. Должно быть, отнесло на мелководье. — Трудно поверить, что судно таких размеров может потерпеть кораблекрушение в этих защищенных водах, — удивился Макферлейн. — Этот пролив спокоен только при северо-восточных ветрах, таких как сегодня, — сказала холодно Бриттон. — Если они смещаются к западу, канал превращается в аэродинамическую трубу. Возможно, у этого судна были проблемы с двигателем, когда это произошло. Они замолчали. Корпус судна приближался. Несмотря на яркий свет утреннего солнца, корабль оставался странным образом не в фокусе, словно его окружало облако тумана. От форштевня до кормы оно словно мхом было покрыто ржавчиной и гнилью. Железные трубы обвалились, одна свисала с борта, опутанная тяжелыми цепями, другая лежала среди каких-то обломков на палубе. Ни единой птицы не сидело на гниющей надстройке, и даже волны, казалось, избегали касаться его обросших гнилью бортов. Была в нем призрачность, сюрреалистичность: мертвый часовой, молчаливо предостерегающий всех, кто проходит мимо. — Кто-то должен сообщить об этом в торговую палату в Пуэрто-Уильямсе, — сострил Макферлейн. Шутка не вызвала смеха. Все чувствовали себя подавленно. Рулевой прибавил обороты, словно пытался скорей оставить позади останки кораблекрушения, и они вошли в пролив Бигля. Здесь темные и неприступные гребни гор вырастали из воды, в их складках мерцали снежники и ледники. Налетел порыв ветра, и Макферлейн еще плотней завернулся в парку. — Направо Аргентина, налево Чили, — сообщил Глинн. — Держу курс посредине, — сказала Бриттон, поворачиваясь к рулевой рубке. * * * Часом позже слева по носу в сумеречном свете вырос Пуэрто-Уильямс: совокупность старых деревянных домов, желтых с красными крышами, примостившихся во впадине между холмами. Позади вздымалась цепь суровых гор, белых и острых как зубы. У подножия города примостился ряд ветхих причалов. В гавани стояли на якоре деревянные землечерпалки и одномачтовые рыболовные шлюпы с осмоленными корпусами. Неподалеку Макферлейн увидел Баррио-де-лос-Индос — сборище покосившихся дощатых домишек и глиняных мазанок, столбики дыма, поднимающиеся из труб. За ними находилась сама военно-морская база: ряд безобразных сооружений из гофрированного металла. Поблизости стояли на якоре два подобия плавучих баз и старый эсминец. Казалось, в считанные минуты ясное утреннее небо потемнело. Когда они подошли к одному из причалов, их встретила волна запаха тухлой рыбы, сквозь который пробивалась вонь канализации и водорослей. Из ближайших домишек вышли несколько мужчин и, поскальзываясь, спустились по сходням на берег. Крича и жестикулируя, они приглашали катер пристать, размахивая поднятыми вверх тросами или показывая на крепильные утки. Катер проскользнул к причалу, и между двумя ближайшими к нему мужчинами завязался яростный спор, который прекратился, только когда Глинн угостил их сигаретами. Прибывшие выбрались на скользкий причал и посмотрели наверх, на унылый город. Редкие хлопья снега оседали на плечах Макферлейна. — Где здесь таможенная контора? — спросил Глинн одного из мужчин по-испански. — Я отведу вас туда, — сказали трое одновременно. Появились и женщины. Они столпились вокруг с пластиковыми корзинами, наполненными морскими ежами и мидиями, и, отталкивая друг друга, совали им моллюсков в лицо. — Морской еж, — сказала одна из женщин на ломаном английском. — Очень хорошо для мужчины. Делать твердый. Ми фуэрте. Она показала напряженную поднятую руку для демонстрации результата. |
