-  Как есть. Сама зеленая, вся светится, сиськи вот такие, - Парамон хотел наглядно показать размер ведьминой груди, но рука оказалась занята пустым стаканом и он, вместо того чтобы, наконец, удовлетворить общее любопытство, опять выставил его на всеобщее обозрение.

    -  Не перебивай! - шикнули на Емелю. - Ну, что дальше было?

    -  Вот я и говорю, если наше дело следить, чтобы не баловали, - продолжил Парамон, - то мы свое дело знаем. У нас - шалишь!

    -  Опять завел про баловство! - рассердился мелкопоместный сосед. - Налейте ему, а то так никогда до конца не дойдем!

    Парамон не стал спорить, и протянул буфетчику посуду. Все терпеливо ждали, когда он выпьет и открестится.

    -  Так вот, значит, - продолжил рассказ сторож, занюхав водку рукавом, - как луна восстала, а тут и она самая. Сиськи, - он посмотрел на стакан, потом покосился на буфетчика и со вздохом, договорил, - агромадные…

    -  А она из наших или как? - опять не удержался от вопроса кто-то из слушателей.

    -  Говори дальше, Парамон, не слушай ты их! - взмолилась чернявая горничная. - Была у ведьмы метла или так летела?

    -  Так летела, - твердо сказал он, - но на метле. Летит она, значит, по небу. Я смотрю снизу, а у нее вот такая… - воодушевленно, начал он, широко раскинув в стороны руки, икнул, вспомнил, где находится, осмотрел слушателей пьяными, стеклянными глазами и поправился, - …с заду она у нее была вот такой, как печь. Сроду таких… не видел, особливо в лунном свете…

    Сторож икнул, случайно увидел в своей руке все тот же стакан, и опять отвлекся от основного рассказа. Я уже поняла, кого он спьяна принял за ведьму, и потеряла к рассказу интерес.

    -  А мы вчера в облаве десяток лис затравили, - чтобы привлечь к себе внимание, сказал еще один мелкопоместный слушатель. - Говорят, бабы-ведьмы в лис оборачиваются…

    Пантелей опять сбился и замолчал, а на выскочку все, включая слуг, посмотрели с осуждением. Выскочка был беден, всегда искал случая пожить на дармовщинку в гостях у соседей и у всех путался под ногами.

    Слушать о давешних подвигах охотников на оборотней я не хотела, и вернулась к себе, отдохнуть после ночных тревог. Однако лечь отдохнуть я не успела, почувствовала, что Алеша уже где-то совсем близко.

    Костюков не ошибся, Алеша вернулся живым и здоровым. Оказалось, что он не спал всю ночь, был измучен и голоден. Я сразу послала за едой. Но он, не дождавшись, когда принесут завтрак, лег и сразу же уснул. Воспользовавшись моментом, я пошла на конюшню к Костюкову узнать как там дела.

    Предсказатель спал на спине, голова была откинута назад, и оттого черты лица сильно заострились. Он опять выглядел умирающим. Однако в его болезни я больше не верила. Илья Ефимович, когда хотел, сразу становился здоровым, а прикидывался хворым, для того, чтобы не привлекать к себе лишнее внимание. У него в закутке все было как ранним утром, и тряпица, под которой были спрятаны документы, лежала на прежнем месте. Я убедилась, что наша тайна не раскрыта и собралась тихо уйти, но он открыл глаза и хитро мне подмигнул.

    -  Слышала, Алевтина, у нас теперь по ночам голая ведьма летает?

    -  Да, пьяный сторож всем об этом рассказывает, только, мне кажется, он врет. Откуда здесь ведьме взяться, - ответила я, не горя желанием обсуждать такую странную тему.

    -  Ну что за напасть, не имение, а сплошные чудеса, - усмехнулся Костюков.