Марья Ивановна посмотрела на меня круглыми удивленными глазами и вдруг, прыснула в кулачок.

    -  Правда, не смог? А мы всем домом гадаем, с чего это Василий Иванович на всех как собака бешенная бросается! Видать не всегда коту масленица, бывает и великий пост! Знала бы ты, Алевтинушка, как он всех девушек своими капризами замучил. Какая там любовь! Уж, хоть бы женился на ком-нибудь! А как ты против него устояла?

    -  Это длинная история, даже если расскажу, не поверишь. А хочешь, я тебя с интересным человеком познакомлю?

    -  Серьезно или так? - сразу заинтересовалась она.

    -  Как получится, - честно ответила я. - Он жениться хочет, может быть, вы друг другу понравитесь.

    -  А он собой каков? Молодой? Высокий? Брюнет или русый? - забросала она меня вопросами.

    -  И не молодой, и не высокий, а вот каким после свадьбы станет, не знаю. Не простой он, Маша, человек, а из волхвов.

    Ах, девушки, девушки!  - подумала я. Маша минуту назад плакала, собиралась умереть от голода под забором, а теперь уже не хочет выйти замуж за первого встречного, подавай ей молодого, высокого, да еще брюнета.

    -  Это ничего, что не простой, главное, чтобы человек был хороший! - подумав минуту, скромно промолвила Марья Ивановна. - А когда познакомишь?

    -  Сразу же после завтрака, - ответила я, намазывая на кусок печеного пшеничного хлеба ароматное коровье масло.

    -  А если он узнает, что я уже… Ну, была с Василием Ивановичем? - покраснев, спросила новоявленная невеста.

    Этот вопрос мы с Костюковым не обсуждали, и я только пожала плечами. Однако Машу, он, видимо, очень занимал.

    -  А ты, Алевтинушка, как, девушкой замуж выходила? - неожиданно, спросила она.

    Отвечать мне не хотелось, но она так умоляюще на меня смотрела, что я не смогла ее не поддержать.

    -  Нет, не девушкой. Так получилось…

    -  Вот и у меня, тоже получилось, - горько вздохнула он. - Ну, ты наелась? Пойдем?

    -  Потерпишь, я еще кофий с молоком не допила, - сказала я, - у вас свадьба еще не сегодня.

    Кончилось все тем, что поторопиться мне все-таки пришлось, правда, не на конюшню. В доме поднялся крик, запричитала женщина и мы вышли узнать, что еще случилось. Оказалось, что в селе волк среди бела дня загрыз двоих детей. Мы с Машей выскочили во двор. Тела убитых мальчика и девочки лежали в телеге, закрытые рогожей. Возле нее на земле бились в истерике две крестьянки, как мне подсказали дворовые, матери погибших. Со всех сторон к подводе стекались люди. Мы с Машей тоже подошли, увидели торчащие из-под рогожи голые детские ножки, и перекрестились. Это было уже чересчур.

    -  Как ты думаешь, это оборотень? - тихо, с ужасом в голосе спросила Маша.

    Я под влияние Алеши не очень верила в нечистую силу, но когда видишь такое, страх невольно закрадывается в сердце. Кто кроме страшного зверя мог посягнуть на жизнь таких маленьких детей!

    -  Пошли отсюда, спросим у твоего жениха, может быть, он что-нибудь знает, - ответила я и потянул девушку за собой. Смотреть на такой ужас я не могла. К горлу подкатывался горький ком. Маша послушно последовала за мной, и мы отправились в конюшню. Здесь никого, кроме Ильи Ефимовича, не оказалось. Все конюхи, побежали к страшной подводе.

    -  Знаете, что случилось? - сразу же с порога, спросила я прорицателя.

    Костюков, видимо нас ждал, переоделся в белую рубаху, причесал волосы на голове и коротко обстриг бороду.