Боже, я их ненавидела.

Я зашла внутрь. Из-за сбивчивого бита и толпы людей казалось, будто пол движется. Головы, должно быть, повернулись. Не могу точно сказать. Быть мной значило, что я не могла позволить себе больше, чем пренебрежительный взгляд своих широких глаз на любого человека.

Одна из проблем вечеринок заключалась в том, что я не была уверена, в чем их смысл, так что никогда не понимала, что с меня хватит. Я поискала Сьерру. В конце концов, если она увидит меня, я получу очко за то, что пришла.

Я прошла мимо большого бассейна. Он был полон плескающихся нимф и светился разноцветными огнями. Розовый, фиолетовый, зеленый. Парень, наполовину находившийся в бассейне, схватил меня за лодыжку своей мокрой рукой.

— Залезай, — сказал он.

Я посмотрела на него сверху вниз. На нем была блестящая подводка для глаз. Я задумалась, что это был за бренд, раз подводка не смылась в воде. Его мокрая рука на моей лодыжке напомнила мне о Коуле, совершающим что-то подобное много месяцев назад.

Предельно холодно я ответила:

— Мне не нравится быть мокрой.

Я ожидала, что парень запротестует, но он просто выглядел сконфуженно и затем нырнул под воду без всякого уважения, которое я бы к нему проявила.

Посреди бассейна девушка медленными ленивыми кругами плавала на спине, а парень лениво подплыл к ней и поцеловал ее руку. Я задумалась, существовал ли вообще мир, в котором я бы стала похожей на них. Я подумала, таким бы человеком я стала, если бы мы никогда не уезжали из Калифорнии; если бы мой брат никогда не умирал; если бы мы не уехал от Коула; если бы мои родители никогда не разлучались.

Когда я отошла от бассейна к окружающей дом плиточной террасе, кто-то со светящейся палочкой вокруг шеи предложил мне напиток. Он переливался двумя разными цветами, напоминавшими одновременно что-то, что я хотела бы взять в рот, и что-то, что природой глотать не предполагалось.

Я покачала головой. Однажды мой брат сказал мне, что алкоголь делает тебя кем-то другим, чего я уж точно не хотела. Что, если кто-то другой был еще хуже, чем я сама и так была? А мой друг Маккензи когда-то сказал, что алкоголь просто преумножает то, кем ты и так являешься.

Миру это было не нужно.

Войдя, я провела рукой по металлическому балкону. Свет внутри дома был погашен, и на всех были светящиеся палочки, рождественские огоньки или другие светящиеся части костюмов. Я не хотела туда идти, но Сьерра несомненно была там. Она такое дитя. Здесь на самом деле все было как ожившая детская фантазия, воплотившаяся в реальность.

Но это была просто кучка разодетых взрослых и ужасно много бессмысленного блеска.

Я просто ненавидела…

Почему этот блеск не стирался с меня?

Ладони на моей руке. Это была Сьерра. В итоге она нашла меня. Она была похожа на пришельца со светящимися в темноте ресницами и фосфорными точками на носу и скулах. В ее волосы было вплетено оптоволокно. Она была не женщиной; она была картинкой. Все ее друзья тоже светились в темноте. Сьерра схватила меня за руку.

— Золотце! Я надеялась, что ты придешь. Возьми себе выпить, возьми себе парня, возьми себе мечту — все здесь превосходное!

Ее черные зрачки были ослеплены отражениями неонового розового и зеленого. Она послала воздушный поцелуй мне в щеку.

В ответ я разомкнула губы и моргнула, мои ресницы коснулись щеки. Я много раз репетировала это выражение у зеркала. Сделав это куда медленнее, чем, как ты думаешь, следует, ты будешь выглядеть циничнее.