Зона, локация ЧАЭС, район тамбура,

03 ноября 2058 г.

— Ну, и что мы здесь забыли?

Бывший столичный репортёр, а теперь начинающий сталкер Иван Копейкин окинул скептическим взглядом пыльное неуютное помещение и недовольно поморщился. Его напарник, в недавнем прошлом опытный боец-чистильщик Сергей Найдёнов озирался, наоборот, с интересом. Он, похоже, догадывался, зачем Лера привела своих помощников в древний бункер неподалёку от Чернобыльского тамбура, но догадку свою озвучивать не спешил. Ждал, когда ситуацию прояснит сама Лера.

— Я же сказала, — Лера подошла к старому кожаному креслу и осторожно провела пальцами по шву подголовника. — Здесь мы будем ждать одного человека.

— Я понял, но почему здесь? — Копейкин подошел к большому керамическому ящику у дальней стены и смахнул пыль с выбитой на крышке надписи. — АВЛ, 1986–2051. Ничего так, нормально пожил человек. В Зоне столько лет редко кто проживает. Так почему здесь, в склепе?

— Ты знаешь другие надёжные места вблизи тамбура?

— Нет, но… — Копейкин кивком указал саркофаг. — Хотя бы этот гроб можно отсюда вынести?

— Нельзя!

Лера вдруг почему-то вспыхнула, а в глазах у неё сверкнули недобрые искорки. Копейкин не ожидал такой реакции. Он поднял руки и помотал головой.

— Нет, ну нельзя, значит, нельзя, переночуем вчетвером. Я просто спросил. Не заводись.

— Чей это бункер? — спросил Найдёнов, изучая кресло и стол перед ним. — Здесь стоял компьютер?

— Да, — Лера перевела взгляд на стол, а затем на стену, у которой он стоял. — Старый… знаешь, были такие «динозавры»: большой прозрачный 3D-экран с виртуальной клавиатурой. А вон там располагалась кухня.

Лера обернулась и указала на противоположную стену. Теперь от кухни остались только пластиковые обломки и контуры-отметины навесных шкафов. Среди обломков уже шарил вездесущий Копейкин.

— Смотрите, что нашёл! — Иван выудил из груды мусора чудом уцелевшую стеклянную банку с пластиковой крышкой. — Ух ты! Кофе! «Н-кафе». Я помню рекламу. В детстве видел. По всему Екатеринбургу баннеры висели. «Нанотехнология обжарки — гарантия натурального вкуса». Я всё думал, какая может быть нанотехнология у обжарки? Я и теперь не понимаю, но тогда чуть мозги не сломал.

— Модное было словечко, вот и вставляли его куда ни попадя, — сказала Лера. — Но кофе был хороший. Теперь такого не найдёшь.

— Зато «нанотехнология» теперь не только модное, но ещё и зловещее словечко, — Копейкин бросил банку Найдёнову.

Сергей поймал ёмкость и передал Лере. Девушка почти минуту разглядывала банку, затем бережно поставила её на стол и отвернулась от товарищей. Пару минут она стояла неподвижно, явно пытаясь справиться с нахлынувшими эмоциями. Друзья её не тревожили. Оба уже догадались, что Лера не просто так привела их именно в этот заброшенный бункер. Она хорошо знала и это место, и бывшего хозяина этого убежища. Того самого, останки которого теперь покоились в герметичном керамическом саркофаге у дальней стены.

— Располагайтесь, — по-прежнему не оборачиваясь к товарищам, глухо проронила Лера.

— Чур, я в кресле! — Копейкин скинул с плеча рюкзак и попытался сесть в кресло, но его остановил Найдёнов.

— На столе посидишь, это хозяйское место.

— Так ведь ему больше лежать нравится.

Копейкин прикусил язык, поскольку получил от Найдёнова ощутимый тычок под рёбра.

— Ещё что-нибудь ляпнешь, тресну в дыню, — негромко пообещал Сергей.