Незнакомец быстро взял себя в руки.

A-а, эмигрант... Я и не боюсь, — он даже по­пытался улыбнуться, что получилось плохо, — с чего это ты взял?

Гриша пожал плечами. Меньше всего ему хоте­лось вмешиваться в чужие дела. Потом хлопот не оберешься.

Так, показалось... — нейтрально сказал он, — значит, куда едем?

В какой-нибудь приличный отель. Ну там «Хилтон», например.

На мизинце пассажира красовался перстень с крупным рубином, который так и сверкал на солн­це. Вообще, весь облик его — одежда, обувь, хоро­ший цвет лица — выдавали человека обеспеченного. А между тем на вид ему было не больше тридцати. Смуглый, черноволосый, но не кавказец. Одет очень прилично, но без излишнего роскошества. Скорее всего, коммерсант средней руки. Крупные заказы­вают «роллс-ройсы» прямо к трапу самолета.

«Новый русский», — определил Гриша. И мыс­ленно поздравил себя с удачей.

Ехали молча. Клиент попался какой-то неразго­ворчивый. На все Гришины вопросы типа «Ну как там Москва, стоит?» или «Как здоровье Ельцина?» тот отвечал неопределенными междометиями и кив­ками. В конце концов Гриша, несмотря на свою обычную разговорчивость, замолк. И в голове сно­ва стали выстраиваться длинные неутешительные колонки цифр, никак не желающие, чтобы под ними подвели итоговую черту.

Неожиданно его отвлек голос пассажира:

Сверни-ка куда-нибудь в переулок.

Вот чего Гриша не любил, так это когда ему ука­зывали маршрут. Нью-Йорк он знал хорошо (так, по крайней мере, он сам считал) и поэтому очень раздражался, когда клиенты пытались советовать ему, как именно ехать в тот или иной район.

Поэтому Гриша, саркастически ухмыльнувшись, начал:

Во-первых, старик, в Нью-Йорке никаких пе­реулков нет. Здесь одни стриты и авеню. А во-вто­рых, тебе же в «Хилтон»? Так я туда и е...

Сверни куда-нибудь!

Взгляд у него был странный. И все в одну точку. Гриша проследил, куда смотрит пассажир, и понял, что это всего-навсего зеркало заднего вида.

А что так?..

Сворачивай, говорю! — Он почти крикнул. И что самое неприятное — потянулся к рулю.

Только тогда Гриша решил от греха подальше все-таки свернуть. А потом уже выяснять.

Он перестроился поближе к тротуару и взял руль вправо. Машина нырнула в узкую улочку. Пасса­жир, не отрывая глаз, смотрел в зеркало.

И только тут Гриша понял, что к чему. Шикар­ный темно-вишневый «кадиллак», который он кра­ем глаза заприметил еще в аэропорту, свернул вслед за ними. Гриша повернул еще раз направо, потом налево. «Кадиллак» продолжал маячить в зеркале.

«Ну вот, вляпался... — тоскливо подумал Гри­ша, — бандит какой-то попался».

Перед глазами встали телевизионные кадры уби­тых на московских улицах, в московских подъездах, в московских квартирах, которые по телевизору, на­верное, были еще ужаснее, чем наяву. Они переме­шивались со сценами из американских гангстерских фильмов, которые радовали ничуть не больше.

Гриша Резник отнюдь не был смельчаком. И хотя часто клиента выбирать не приходилось, подозри­тельных типов он старался избегать. Но незнако­мец не был подозрителен. Тем не менее за ним явно гнались. А погонь без причины не бывает.

Нет, братишка, — начал Гриша, переставляя ногу на тормоз, — я в такие игры не иг...

«Бандит» тем временем, видимо предположив ход мыслей Гриши, полез во внутренний карман и дос­тал бумажник.

Триста долларов, — зашелестел он новеньки­ми бумажками, — если оторвешься от них.

Триста долларов — это было неплохо. Конечно, если из-за этих сраных денег не придется получить пулю в лоб.