|
- Почему ты не сказал ей правду? - Потому что она не согласилась бы. - Она влюблена в тебя? Ты это хочешь сказать? - Возможно. - А что будет, когда она догадается? - Думаю, будет слишком поздно. В сущности, они все робеют перед Франком: этот пойдет до конца. - А если нагрянет папаша? - Он не имеет права бросить трамвай во время рейса. Трамваи ходят и по воскресеньям. - А если соседи?.. Франк предпочитает умолчать о г-не Виммере: старик, похоже, что-то пронюхал и может счесть своим долгом вмешаться. - По воскресеньям соседей нет дома, - уверенно объявляет Франк. - В случае чего суну свою карточку. Это заставит их заткнуться. В целом расчет правилен. Но встречаются идиоты, которые садятся за меньшее, например за удовольствие бросить при товарищах бранное слово вслед проходящим солдатам. Почти всегда это люди типа г-на Виммера. Хольсту старикан еще ничего не сказал. Может быть, находит, что сам достаточно ловок, чтобы оградить Мицци, и не хочет понапрасну беспокоить ее отца. А может, надеется, что у нее хватит ума не наделать глупостей. Все старики такие. Даже те, что когда-то сами ухитрялись стряпать детей до свадьбы, забывают об этом. Минна снова вздыхает. Окончательно стемнело. Франк услужливо зажигает ей лампу, задергивает занавеси, в последний раз меняет воду в грелке. Он предпочел бы, чтобы Минны в квартире не было: без свидетелей всегда лучше. Впрочем, это еще вопрос. Возможно, желательней, чтобы кто-нибудь все знал, особенно тот, кто ничего не разболтает. - Она придет? Франк не отвечает. Заднюю комнату он выбрал прежде всего потому, что дверь оттуда ведет прямо в коридор. Кроме того, в нее можно попасть из кухни. - Она придет, Франк? А вот уж это вульгарно. При Лотте Минна называет его "господин Франк". Теперь, когда они остались наедине, она фамильярничает, и это так раздражает его, что он огрызается: - Не твое дело. Лицо у Минны такое, словно она сейчас попросит прощения, но она не удерживается и почти тут же спрашивает: - Она в первый раз? Еще не хватало! Нет уж, без нюней, пожалуйста! Франк не выносит в девках этой жалости к тем, кому предстоит то, через что они сами уже прошли. Того гляди, Минна начнет его уговаривать не обижать Мицци. К счастью, в дверь звонит Кромер. Все-таки явился! Даже на десять минут раньше, и это досадно: Франк не расположен к разговорам. Кромер прямо из ванны: кожа розовая, блестит, и благоухает он, как шлюха. - Ты один? - Нет. - С матерью? - Нет, - отзывается Франк и нарочито громко добавляет: - С девушкой, которую малость покалечил один садист. Еще немного, и Кромер пойдет на попятный, но Франк позаботился закрыть входную дверь на ключ. - Входи. Снимай шубу и не робей. Он с презрением замечает, что Кромер не курит обычную сигару, а сосет желудочную пастилку, - Что будешь пить? Кромер опасается, как бы спиртное не умалило его мужской силы. |
