До сих пор он был отрезан от внешнего мира – салон «хонды» был хорошо изолирован, и если в воздухе сохранялись остатки газа, они не могли ему повредить. Теперь же ему нужно было выйти наружу и вдохнуть уличный воздух. Однако сделать это было непросто: существовали два противоположных довода, один из которых говорил, что опасность снаружи отсутствует, другой – что выходить наружу нельзя. Первый состоял в том, что с момента выброса газа прошло много времени и его концентрация снизилась, второй – эта улица расположена на севере города, а не стихающий ветер дует от юга. Последнее означает, что остатки газа, выброшенные в центре Террено, должны сноситься сюда, и если ветер силен, не исключено, что воздух отравлен. Так что же он сделает?

Какое‑то время Франческо не двигался, наконец открыл дверь машины и выбрался на дорогу. Повернувшись к воротам, втянул носом воздух – осторожно, самую капельку, – и ощутил горький запах, похожий на запах горелого сахара. На мгновение сознание обжег легкий страх, но уже через миг он облегченно кивнул, узнав в этом запахе аромат цветущего миндаля. Вдохнув полной грудью, Франческо не почувствовал в воздухе ничего необычного – похоже, газа здесь не было.

Отпустив дверцу, он приблизился к воротам ограды и взглянул сквозь решетку. В пяти метрах от ворот, на ведущей к дому дорожке, замерли две легковушки, закрывающие фасад виллы со стороны улицы. Никого из людей ни в машинах, ни на дорожке между клумбами ярко‑розовых гиацинтов не было. Франческо облегченно вздохнул– последнее означало, что люди успели скрыться на вилле. Он перевел взгляд на камеру, установленную над воротами, объектив ее был нацелен на него, но малиновый индикатор, свидетельствующий о включении, не светился, – наверное, на вилле не было электричества,

Франческо, решивший уже позвонить, опустил руку от звонка и задумался. Похоже, в будке охранника никого нет, иначе бы кто‑то уже из нее вышел. Он бросил взгляд на машину и после секундного колебания забрался на капот «хонды». Перебравшись с капота на крышу, оказался в метре от верхней части ворот, взялся за острые штыри изгороди, осторожно оперся левой ногой об их сочленение, оторвал правую от крыши и спрыгнул на землю… Падение с двухметровых ворот напомнило ему прыжок с монастырской стены – на мгновение он ощутил укол в пятках, но уже в следующую секунду выпрямился и шагнул к будке.

Будка садовника, расположенная возле ворот, была местом, в котором всегда находился один вооруженный охранник. Сейчас она была абсолютна мертва – как и весь город, – окно ее с тонированным стеклом, выходящее на ворота, отражало кусок бетонной дорожки, входная дверь была распахнута настежь.

Приблизившись к будке, Франческо остановился у открытой двери и бросил взгляд внутрь. В следующий же миг он увидел человека в форме садовника – мертвый охранник лежал недалеко от двери: голова его покоилась на опрокинутой табуретке, глаза и рот были широко открыты – словно у рыбы, выброшенной на берег.

На какую‑то долю секунды Франческо застыл, взявшись рукой за косяк, потом развернулся и, не оглядываясь назад, отправился к дому…

Эхо выкрика пронеслось над площадкой и растворилось в пятидесяти метрах от здания автозаправочной, однако ничего не случилось: зеркальное стекло операторской и столы траттории были мертвы – как и остальное пространство радиусом в километр от них.