– От Мекки? Но это священный город ислама!.. – Пораженный услышанным, Гольди умолк. – Так как же им удалось это сделать?

Несколько секунд демонолог молчал. В какой‑то миг он напрягся – словно увидел что‑то на площади, – потом немного расслабился и, передвинув бинокль, сказал:

– Ответ на ваш вопрос заключен в «Зенд‑Авесте», комиссар. Главная идея маздеизма состоит в конечной победе добра над злом. При этом последователи маздеизма имеют то, в чем отказывают человеку все современные религии, – полную свободу выбора. По «Авесте», человек может на время встать на любую сторону – добра или зла – при условии, что в конечном итоге коллективное добро победит. И эту идею используют люди из рода Аз Гохар – они делают то, что никогда не сделает ни один христианин, мусульманин или иудей: создают видимость приверженности той религии, которая им подходит в данный момент: в католическом храме они католики, в мечети – правоверные мусульмане. Они всегда маскируют свои истинные убеждения, чтобы не вступать в конфликт с людьми другой веры, потому что их конечная цель – уничтожение гулов. И ради того, чтобы добраться до них, они иногда становятся на сторону зла… Кстати, – на мгновение демонолог отвернулся от площади, – по этому поводу могу привести вам пример. Впервые о людях из рода Аз Гохар я узнал восемь лет назад в Рединге, в архиве центральной библиотеки. Я разбирал там церковные записи и наткнулся на один документ, датированный серединой шестнадцатого века. Составил его, насколько я помню, управляющий поместьем лорда Честертона. Так вот, в той бумаге рассказывалось о странной истории, связанной с двумя христианами‑проповедниками – в конце августа того года, которым бьи! датирован документ, в Честертон пришли два монаха. Они прожили в местном трактире два дня, а вечером третьего раскопали на кладбище могилу старого лорда. Далее в документе приводились странные факты: на кладбище, куда за монахами пошли местные жители во главе с молодым лордом, было убито несколько человек, сам лорд Честертона едва не погиб, но главное состояло в другом– те монахи вытащили из фамильного склепа семьи лордов Балмеров не истлевший труп, а живое создание, как две капли воды похожее на старого лорда, и вот это‑то существо заставило людей схватиться за мечи. Они не убили друг друга лишь потому, что монахи успели сжечь существо. На следующее утро, когда жители Честертона вернулись на кладбище, они нашли возле склепа только обугленные останки, а сами монахи из Честертона ушли и больше их там ни разу не видели. Но той ночью на кладбище они назвали лорду Честертону свои имена. Как вы думаете, комиссар, кто были эти монахи?

– Предки Бен Аз Гохара? – выдохнул Гольди.

– Точно, – кивнул демонолог. – Два человека из рода Аз Гохар пришли в Честертон, чтобы найти родившегося на местном кладбище гула, прежде чем тот сумеет выбраться из могилы, при этом они воспользовались Библией, чтобы расположить к себе местных жителей. И так они поступали всегда: направляясь в Европу, брали с собой Библию и распятие, оказываясь в Азии, прибегали к силе Корана. Они выбрали меньшее зло – видимый отказ от истинных убеждений, – чтобы бороться со злом большим – гулами.

Когда Андрей замолчал, Гольди перевел взгляд на Паолу – похоже, она заканчивала дорисовывать план, а значит, у них практически не было времени, – и все‑таки оставался вопрос, ответ на который был ему неизвестен, и он задал его:

– И все‑таки, синьор Белов, одну вещь я так и не понял… Жизнь Аз Гохара посвящена борьбе с гулами, вы тоже знаете о них предостаточно. В то же время в целом мире о гулах ничего не известно – например, я до сегодняшнего дня никогда не слышал о них… Так как же так вышло, что в мире ничего не знают о гулах?

Коротко взглянув на него, Андрей проговорил:

– А почему вы решили, комиссар, что в мире о гулах ничего не известно?.