– Вы уверены, что попали в машину?

– Я видел, как ее разнесло на куски.

– Полагаю, после этого гулы и подняли в воздух самолет с газом. Как вам удалось выжить?

– Я взял в магазине акваланг для подводного плавания.

– Во время взрыва на площади кто‑нибудь из гулов погиб?

– Нет.

– А тот случай, о котором говорил синьор Пальоли, – о вашей встрече с гулом у банка на виа Инглезе, вы думаете, что убили его?

– Не уверен. Я сунул ему гранату в живот и видел, как его разнесло на куски. Но вот погиб ли он, я не знаю.

Франческо двинул плечами, а Аз Гохар протянул:

– Сейчас это не самое главное, комиссар.

На мгновение Гольди нахмурился и какой‑то миг сидел неподвижно. Спрашивая старика о том, что происходит на кладбищах, он был готов услышать, что трупы превращаются в гулов, и его не интересовало, каким способом это происходило – об этих созданиях он узнал только сегодня, и то, что поразило Бен Аз Гохара, для него было лишь очередным звеном в цепи необычного. Гораздо неожиданнее был рассказ Борзо, а самое главное из него то, что еще в полдень он взорвал машину связи карабинеров. Для них это значит, что им больше не нужно думать о том, как связаться с Миланом: прекращение связи с мобильным отрядом автоматически создает экстренную ситуацию, а значит, теперь в любой момент в городе могут появиться карабинеры. Наконец, то, каким образом Пальоли и Борзо, а также Анне Мартоцци и ее внуку удалось пережить газовые атаки, может помочь им, если гулы все‑таки решат поднять самолет.

Все эти мысли пронеслись в сознании Гольди за миг, и он произнес:

– Синьор Борзо, есть у вас еще что‑нибудь важное?

Франческо отрицательно качнул головой.

– Хорошо, – сказал комиссар. – Тогда сейчас я обрисую картину, и, если что‑то вдруг упущу, можете поправить меня…

Проведя платком по лицу, Гольди на мгновение замер, а потом принялся говорить:

– Итак, в Террено погибло практически все население. Гулы четыре раза поднимали самолет с газом: первый раз опылили весь город, три последних – только его центральную часть. Это значит, что те, кому удалось выжить, должны находиться возле реки, на юге Вилладжо‑Верде и на северо‑западе, в районе циркониевого завода, – в центре города шансов выжить практически не было. Сейчас выжившие наверняка сидят по домам и боятся выйти на улицу. Теперь, что касается мертвых. Гулы привезли на кладбища не меньше десяти тысяч тел. Откуда они их взяли, мы знаем: гулы проехали по улицам и подобрали покойников. Сейчас на главных проспектах и площадях пусто, а трупы лежат в переулках и подъездах домов. Гулы полностью отрезали город: электричество, телефонная связь, выезды из города – все находится у них под контролем. В их руках также аэропорт, центр Террено и, думаю, диспетчерская речного порта. Полагаю, они знают, что те, кому удалось выжить, могут передвигаться по городу, но это их не особо заботит: они уверены в своих силах. Теперь, что касается нас. Есть несколько вариантов того, как нам поступить, и часть из них мы уже обсуждали: мы не можем выехать из долины, потому что выезды из нее перекрыты, и не можем связаться по телефону с Миланом… Мы можем перейти через гору и пешком добраться до ближайшей деревни, однако это займет много времени, а его у нас нет – остается пять часов максимум, чтобы остановить гулов. Кроме того, мы можем попытаться найти спутниковый телефон и позвонить в Милан по нему. Полагаю, мы могли бы найти его в течение пары часов, однако и здесь есть одно «но» – думаю, нам уже не нужно искать телефон…

Заметив удивление на лицах собравшихся, Гольди продолжил:

– Из того, что мы слышали, я могу сделать вывод: с полудня отправленные в Террено карабинеры не выходили на связь с руководством, потому что их машина связи была уничтожена.