Через короткое время, когда он оказался на лестнице, до него донеслись слова Аз Гохара, уже спустившегося на пол ангара:

– Синьор Пальоли, давайте выйдем на улицу – я хочу посмотреть на оружие…

С приближением ночи небо все больше темнело – пелена облаков становилась коричневой и глушила последние лучи заходящего солнца. Сейчас асфальтированная площадка перед ангаром была освещена очень скудно – света едва хватало на то, чтобы различить причудливо изогнутую конструкцию, укрепленную на спускном кране цистерны, а сама она тускло отблескивала, напоминая легендарный Цеппелин.

Глядя на замершие перед ангаром машины, комиссар пытался не думать о том, что их ждет в течение ближайшего часа, однако мысли пробивались из глубины подсознания, заставляя ощущать то, что он испытал перед заводскими воротами: вечер этого дня решит судьбу не только Террено, но и, возможно, всего мира. Если им удастся осуществить задуманный план, день этот навсегда станет кошмаром в истории человечества, но само оно будет спасено, если же им не удастся остановить гулов, миру придется готовиться к худшему.

В этот миг ход его мыслей прервал крик старика:

– Комиссар, я включаю!

Обернувшись, Гольди кивнул, давая понять, что готов, Аз Гохар прикрыл дверь кабины и повернулся к приборам.

Через секунду комиссар услышал шелчок. Мгновение после этого ничего не происходило, затем послышалось жужжание электронного нагнетателя. Комиссар перевел взгляд на металлическую воронку, прикрепленную к крану цистерны, и попытался сосредоточиться. Какое‑то время жужжание нагнетателя усиливалось, поднимаясь в тональности, затем с резким звуком из воронки вырвалась струя вещества. В первый миг она была цельной, но уже через секунду распалась, а вскоре от воронки к земле протягивался ниспадающий веер. Мгновение Гольди смотрел на него – в сумрачном свете маслянистые капли мерцали металлом, и зрелище завораживало, заставляя смотреть, – наконец, крикнул:

– Есть!

В цистерне раздался щелчок, и блестящий веер исчез.

Аз Гохар выпрыгнул из кабины и, пройдя вдоль цистерны, остановился в метре от комиссара. Пару секунд смотрел на блестящий след на земле, а потом выдохнул:

– Сколько было на этот раз, комиссар? Метра четыре?

– Не меньше пяти.

Аз Гохар довольно кивнул и еще мгновение рассматривал треугольный след на земле. Наконец, перевел взгляд на Гольди, с беспокойством глядящего на цистерну.

– Вас что‑то тревожит, комиссар?

– Крепление этой воронки. – Гольди указал на конструкцию, укрепленную на кране цистерны. – В максимальном режиме напор струи очень мощный – крепление может не выдержать, и эта штука отвалится.

– Не думаю, что это случится, – возразил Аз Гохар. – Я сделал его из стальной проволоки. К тому же ей придется работать всего лишь пару минут. А может быть, счет будет идти на секунды.

Повернув голову, старик бросил на Гольди внимательный взгляд.

Внезапно в глубине ангара прорычал двигатель. Гольди и Аз Гохар машинально обернулись к ангару и увидели, как из открытых ворот начал выезжать огромный тягач: сначала из темноты показалась кабина, в которой сидел демонолог, потом принялось вытягиваться огромное тело цистерны.

Мгновение комиссар смотрел на машину, наконец, перевел взгляд на старика и сказал, словно отвечая на его последнюю реплику:

– Возможно, вы правы.

Он поднял руку, мышцы которой были словно из дерева, и поглядел на часы: зеленые цифры показывали уже без семнадцати девять.

Последние полтора часа они непрерывно качали: сменяя друг друга, за тридцать минут заполнили веществом вторую машину, выгнали ее из ангара и взялись за третью. Аз Гохар подсчитал, что при той скорости, с которой они справились со второй машиной, три четверти третьей они заполнят до девяти, однако он ошибся в расчетах и не учел простой фактор усталости: первый час комиссар с демонологом работали непрерывно, после семи им начал помогать Борзо, и они смогли отдыхать, но все равно усталость давала о себе знать.