– В нашем городе действует закон: всех бродячих собак отлавливают и уничтожают.
– Когда был принят этот закон? – Внезапно Аз Гохар подался на стуле и снова напрягся, глядя в глаза священника.
Отец Федерико замялся.
– Давно… Очень давно. Я думаю, еще в начале века – лет семьдесят или восемьдесят назад.
Лоб Аз Гохара испещрили бисеринки.пота, голос его стал вдруг хриплым.
– Кто принимал этот закон?
– Муниципалитет города.
– Где хранятся муниципальные архивы Террено?
– В здании муниципалитета.
– Вы имеете к ним доступ?
– Нет.
– Как его можно получить? – Глаза Аз Гохара сверкали, как две окровавленные жемчужины.
Внезапно отец Федерико почувствовал, что то, чему он никогда не придавал большого значения – больше того, попросту не замечал, – отсутствие собак на улицах его родного города, сейчас приобретает некое зловещее, ему пока непонятное значение.
– Я думаю, можно попросить отца Винченцо, – ответил священник. – Он вхож в наш муниципалитет и может на время взять любые бумаги из архива.
Аз Гохар соединил ладони и поднес их ко рту. Несколько секунд его губы беззвучно шевелились, словно он шептал про себя молитву. Наконец он сказал:
– Послушайте, отец Федерико. Сейчас я вам кое‑что скажу, и вы должны поверить мне на слово. Эти документы… Мне необходимо их посмотреть. Это очень важно. Возможно, в них кроется разгадка того, что последние несколько недель происходит в Террено.
Священник смотрел на человека в армейском комбинезоне с недоумением.
– Попросите отца Винченцо взять из муниципалитета бумаги, касающиеся закона об уничтожении собак в вашем городе, – продолжал Аз Гохар. – Мне нужно знать имена всех людей, причастных к его принятию. – Подождите, – брови отца Федерико скакнули вверх, – но это же было давно – еще в начале века. Все люди, принимавшие закон, давно умерли и…
– Мне нужно просмотреть эти бумаги – настойчиво повторил Аз Гохар. взгляд его, словно раскаленный кинжал, прожег отца Федерико насквозь. – Не важно, как давно это было.
– Ну, хорошо, – прошептал священник, глядя в полыхающие глаза Аз Гохара. – Я переговорю с отцом Винченцо. Завтра утром он сходит в муниципалитет и…
– Сегодня, – сказал Аз Гохар.
– Что?
– Он должен взять эти бумаги сегодня.
– Но послушайте…– Отец Федерико судорожно сглотнул. Этот разговор не нравился ему с самого начала. Теперь же слова Аз Гохара начинали его пугать. – У отца Винченцо свои дела: по пятницам он всегда занят в церкви – в Санта Мария Аквилоняя большой приход – и он не может…
Неожиданно стул, на котором сидел Аз Гохар, с грохотом отлетел в сторону, а он сам, подобно змее, метнулся над столом к священнику.
– Да вы ничего не понимаете, святой отец!.. – прошипел Аз Гохар, с такой силой сдавливая крышку стола, что она затрещала.
Лицо его в мгновение ока преобразилось самым непостижимым образом, словно он сбросил маску: глаза зажглись яростью, губы сжались в тонкую полоску, мышцы лица напряглись, разгладив морщины. Перед отцом Федерико предстало истинное лицо Аз Гохара – лицо человека, готового на все ради достижения цели.
– Вы ни черта не понимаете в этом дерьме, святой отец! – продолжал Аз Гохар, надвигаясь на съежившегося от страха священника. – У нас уже нет времени! Возможно, к завтрашнему утру в Террено не останется живых людей. Вы понимаете это? Ни одного человека!. |