|
Соблазнительная рабыня Амилиана быстро опустилась на колени, стараясь сделаться как можно меньше, прижав голову к полу. Маленькая темноволосая рабыня тоже быстро встала на колени, также опуская голову к полу. К тому же она дрожала, пытаясь прикрыть свою наготу руками. Пегги и Флоренс тоже низко, к самому полу нагнули головы. Как я мог заметить, рабыни страшно боятся свободных женщин. Женщина в маскирующей мантии казалась робкой, испуганной. Она нерешительно приблизилась к столу. Она до конца не понимала, что ей надо делать. — Свободная женщина! — прошептал мне Глико. Но я не поднялся. — Ты! — внезапно сказала она из-за вуали, увидя Каллиодороса из Порт-Коса, капитана «Таис». — Ты? Каллиодорос казался удивленным. Он нагнулся вперед, как будто пытаясь разглядеть ее через вуаль. — Ты Каллиодорос, — сказала она, — из Порт-Коса! Я не говорил ей, конечно, что среди гостей на нашем ужине должен быть Каллиодорос. — Ты! — внезапно воскликнул он. — Можешь ли это быть ты? Нет! Не может быть, чтобы это была ты! Не может быть! Через столько лет! — Это я, — проговорила она, дрожа. — Джентльмены, — хрипло сказал Каллиодорос, — это свободная женщина, Лола, из Порт-Коса. Внезапно зарыдав, девушка рывком скинула вуаль и маскирующую мантию, обнаруживая, что она носит тунику рабыни и ошейник. — Я не свободная женщина, — вскричала она, бросаясь к ногам Каллиодороса, — я — девушка-рабыня! — И она — твоя! — воскликнул я. Ошеломленный Каллиодорос смотрел на красавицу у своих ног. Я поднялся. Она оглянулась на меня в отчаянии. — Господин! — закричала она. — Ты теперь его, — сказал я, указывая на Каллиодороса. — Спасибо, господин! — воскликнула она. — Спасибо, господин! Она поднялась и побежала ко мне, упав на колени передо мной и склонив голову. С благодарностью она целовала мои ноги. — Спасибо тебе, господин, — рыдала она. Я был рад за нее. Она была великолепной рабыней, хорошо воспитанной, и мне она очень нравилась. Она хорошо служила мне. Я думал, что будет правильно вознаградить ее. И я отдал ее Каллиодоросу. Она поднялась и бросилась на колени перед Каллиодоросом. Она смотрела на него со слезами на глазах, обняв его ноги. — Ты примешь меня, господин? — спросила она. — В Порт-Косе, — сказал он, — я ухаживал за тобой со всеми почестями и уважением, соответствующим свободной женщине. Мы близко познакомились и провели немало времени в длинных и откровенных разговорах. — Его глаза посуровели. — И в одной из наших бесед ты сделала чудовищное признание, сознавшись в своих потребностях рабыни. — Мне было так стыдно, — сказала она, отворачивая лицо. — Как мог я уложить с почестями в свою постель ту, которая осмелилась признаться в своих мечтах стать рабыней? Таких девушек я мог бы купить на рынке. Естественно, мы расстались. Но наши семьи, желая нашего содружества, требовали от нас объяснений. Чтобы защитить нашу честь и сохранить нашу тайну, мы молчали. — Но, — продолжила она с повлажневшими глазами, — чтобы ухаживание не было напрасным и чтобы семьи не были опозорены, ты согласился пойти на содружество в соответствии с твоими представлениями о долге офицера и джентльмена. |
