Попадись они сейчас на глаза какому нибудь глазастому вражескому авиационному корректировщику артиллерии, было бы не миновать большой беды. Уж больно скученно стояли на единственной расчищенной от мин дороге советские танки. Но для того и прикрывали их сверху истребители, сменяя друг друга раз в полчаса, чтобы ничего подобного не произошло. Да и тяжелой артиллерии у финнов было не сказать что сильно много. А та, что всё же имелась, по большей части являлась уже совсем устаревшей. Плюс собственная разведывательная, бомбардировочная и штурмовая авиация РККА опять же не сидели без дела, ежедневно выискивая и уничтожая подобные цели.

В общем, предписанная экипажам тяжелых танков тактика хоть и была изрядно рисковой, но время экономила немало. А именно что со временем как раз и наступал некоторый напряг. Ведь очень большое и очень многомудрое армейское начальство вовсе собиралось потратить на всю войну с северным соседом каких то 12 дней. И рассчитали ведь как то! План составили по ежедневному продвижению каждой части, каждого соединения! Потрудились!

Но вот по факту вышло, что столько дней ушло лишь на преодоление пути до основной оборонительно линии противника. И потому, чтобы прикрыть свои собственные, начавшие подгорать, пятые точки от гнева са́мого высокого руководства, штабные умы и решили максимально форсировать прорыв финской обороны. Да, звучало это как то даже глупо – «Форсировать прорыв крепчайшей обороны!». Но, кто же думал в такие моменты о том, как это выглядело со стороны, если речь шла о сохранении собственной шкуры и высокой должности? В общем, генералы были уже советские, а замашки у них остались царские. Простым же «работникам войны» приходилось лишь «брать под козырек», да выполнять, что было велено. И они выполняли.

Второй батальон тяжелых танков продолжил ту же монотонную работу по переработке бетонных укреплений обратно в щебень, арматуру, да цементно песчаную смесь. А следом тем же самым принялся «грешить» и третий батальон полка. Размеренно, без суеты, под не прекращающимся градом бессильно бьющихся о толстенную танковую броню 37 мм и 75 мм снарядов противника, советские танкисты расширяли и углубляли для себя проход, заодно избавляя пространство впереди от коварного снега. А коварным тот был по той простой причине, что скрывал под собой много всякой гадости. Там были и мины, и гранитные глыбы, и здоровые пни. И даже засыпанные под самый край снегом противотанковые рвы со стороны смотрелись ровным полем. В общем, много было неприятного для танков под устилающими землю снегами. А ныне всё это «великолепие» постепенно открывалось взглядам советских танкистов.

И что же в итоге? А в итоге, там, где в иной истории гибли сотнями Т 26 с Т 28, где клали свои жизни в не приносящих успеха атаках тысячи советских бойцов, новейшие тяжелые танки Т 54 прошли, словно раскаленный нож сквозь сливочное масло, прогрызя вражескую оборону на все 90 километров её глубины за каких то шесть дней боев.

Естественно, действовали они при этом не в одиночку. Как только неуязвимые для вражеского огня танки расправлялись с мешающими продвижению вперед ДОТ ами, ДЗОТ ами, и просто пулеметными гнездами или же замаскированным артиллерийскими батареями, вперед, в образовавшийся проход, устремлялась простая смертная пехота, что огнем пистолетов пулеметов и самозарядных винтовок буквально зачищала вражеские окопы и подземные части разбитых сверху укреплений.

Что что, а перевооружить свою армию на автоматическое оружие СССР сумел наполовину уже к концу 1942 года. Плюс погоды на улице стояли хоть и зимние, но уж точно не те жуткие – 35 ̊С и – 40 ̊С, о которых помнилось Геркану по информации о Зимней войне 1939–1940 годов. И потому заранее заботливо подготовленное к зимней эксплуатации вооружение не так уж часто отказывало, позволяя советским бойцам тут и там подавлять противника сосредоточенным автоматическим огнем.