Юкио Мисима. Ханьданьская подушка
ДЕЙСТВУЮЩИЕ ЛИЦА: Дзиро Кику Красавица Первая танцовщица Вторая танцовщица Третья танцовщица Секретарь Первый господин Второй господин Светило Первый врач Второй врач ОТ АВТОРА ПОСТАНОВЩИКУ Персонажи сновидений должны выходить на сцену неспешно и величаво. Во время снов не следует увлекаться затемнением: зрители будут считать, что главные события произойдут не сейчас, а потом, при ярком свете, и это помешает сконцентрировать внимание на происходящем в данную минуту. Персонажам снов не следует все время находиться в масках - актеры сами решают, когда их надевать и снимать. (Голоса из-за сцены.) Кику. Мальчик мой! Приехал! Радость-то какая! Дзиро. Десять лет тебя не видел, Кику. Десять лет... Кику. Большой-то какой стал... Дай-ка, дай понесу. Дзиро. Ладно, ладно. Я сам. Кику. Ну хоть портфель-то. На сцену перед закрытым занавесом выходит Кику, женщина лет сорока, в скромном кимоно, с портфелем в руке. За ней - Дзиро, юноша лет восемнадцати, в строгом костюме. Дзиро (оглядываясь по сторонам). Ну и темень. Кику. Утро уже скоро. Ночи нынче коротки. Ну входи же, входи. (Опускается на колени и отгибает занавес.) Кику и Дзиро повернуты к залу спиной. Занавес раздвигается. Комната в японском стиле, обставленная как детская. Сверху свисает множество игрушек, склеенных из бумаги и картона. Дзиро. Красиво у тебя. Все как у меня в детской было. Кику. Я старалась. Не хочу забывать, хорошее было время. Ты маленький был, я тебя нянчила. Нарочно сделала тут все как в Токио. Дзиро. Тот дом в войну сгорел. Кику. Знаю, знаю... Но здесь ведь не хуже, правда? Дзиро (трогает висящие игрушки). Как будто вернулся в дом, которого давно нет. Как это ты додумалась? Кику. А все десять лет, как свободная минута, так я сразу сюда. Игрушки сама клеила - по одной штуке в месяц. Дзиро. Надо же, все как в детстве. Какая у вас, женщин, память на всякую ерунду. Кику. Ну вот, заворчал. Ты и маленький, лет с пяти еще, все недовольный был, все тебе не так. I Дзиро (ложится, рукой подпирает голову). Гляди-ка, кубики. Неужто те самые, которые я тебе тогда на память подарил? Сколько же им лет? Помню-помню, вот под этими воротцами у меня проезжала игрушечная машина. Кику. Ага, только воротца были низенькие для машинки-то, так ты их каждый раз ручкой приподнимал. Дзиро. М-да, машинка, машинка... Чертов драндулет. Кику. А? Дзиро. Да я не про игрушечную, про настоящую. Кику. Про ахтобус, что ли? Дзиро. Не ахтобус, а автобус. Ты что, до сих пор говоришь "нивермаг" и "карасий"? Кику. А на кой мне переучиваться? У нас тут нивермагов все равно нету. Дзиро. Точно - "нивермагов". Кику. Так где он сломался, ахтобус-то? Дзиро. Я сел на последний, восьмичасовой. Ну и как раз на полдороге он встал. Прямо на перевале. Кику. Он всегда там ломается. Дзиро. Ждал-ждал, а он все ни с места. Ну, накрылся плащом, задремал. Просыпаюсь - мать честная, четвертый час ночи. Так пешком сюда и притопал километра четыре. Кику. Один? Ночью? Дзиро. Да у вас тут не заблудишься. Звезды, светло. Кику (садится). Я ведь чуяла. Среди ночи глаза открыла и давай вдруг одеваться - сама не пойму с чего. И чего-то неспокойно так сделалось, и сна - ни в одном глазу. Дзиро. Неужто почувствовала, что я приду? Кику. А я давно жду, что ты объявишься. Дзиро. Ну да? Ждала, что я к тебе заявлюсь? Вот просто так, в гости? Кику. Конечно, в гости. Не за корыстью же - какая в нашей дыре корысть... А хоть бы и за корыстью, все радость на моего мальчика поглядеть. |
