— Где же мы будем жить, что будем есть, во что одеваться?

— У нас нет курток на бизоньем меху, у нас нет одеял, нет палатки. Снег надолго покроет траву, и понесутся над землей зимние бури. Мы неплохо придумали, что делать летом, но к наступающей зиме мы не готовы. И это так.

— Что же нам делать, отец?

— Ты еще ребенком слышал о том, что борьба краснокожих, и белых людей продолжается уже сотни лет. Краснокожие совершили много великих подвигов, но, несмотря на это, белые проникают все дальше и дальше. Ты и я, мы знаем, как живут и борются краснокожие. Как живут и борются белые люди, мы видели с тобой только на границе. Но я хочу знать, сколько белых людей на самом деле и как они живут там, в стране, где царит мир, где они спокойно спят, где их типи. Я хочу увидеть все собственными глазами. Я не хочу больше слушать удивительные истории. Поэтому я думаю на зиму отправиться с Длинным Копьем и Желтой Бородой в город, как они называют свой лагерь. Ты согласен пойти со мной?

Харка задумался.

— Это ты тоже неплохо придумал, отец. Еще никто из наших воинов и жрецов до сих пор не видел белых в их собственных поселках. Но сможем ли мы там охотиться? Что мы будем там есть и где будем жить?

— Если я захочу, мы сможем иметь сколько угодно золота и дать Желтой Бороде его столько, сколько он пожелает. Но может быть, и у белых мы сможем что-нибудь делать и добыть себе пищу? Не надо белым людям знать, что мне известно, где золото, я не хочу этого. Золотые зерна, которые могли бы нас выручить из беды, не так уж далеко отсюда. И в самых камнях там наверняка много золота. Но стоит белым людям узнать о золоте, как они устремятся туда… Много белых людей…

— Идем, отец, в дом и послушаем, что скажет Желтая Борода.

Они свистнули коням и направились к блокгаузу. Мустанги пошли за ними, как собаки. Индейцы завели коней в загон и вошли в дом. Там пахло жареным медвежьим окороком. Рэд Джим тяжелыми шагами вышел к ним навстречу. Бен поспешил к маленькому столу, стоящему в углу, где все еще сидел художник и Длинное Копье. Матотаупа и Харка подсели к ним. Рэд Джим принес целую охапку разных вещей, положил все это на скамейку и тоже, никого не спрашивая, уселся за стол.

Начали есть. Не одну, а целых пять медвежьих лап зажарил Бен. Принес он и совершенно чистую воду, которую не так-то легко было достать в это время года. На столе стоял и кувшин с бренди. Все ели с аппетитом. После того как появились новые надежды, мир уже не представлялся мальчику таким мрачным. Харка чувствовал, что и отец выглядит бодрее. И хотя оба были сильно истощены, все заметили, что и во взглядах дакотов, и в их движениях появилась былая уверенность. Люди за столом думали, что на индейцев так подействовала медвежатина. Как они ошибались! Конечно, медвежий окорок всегда приятен, конечно, медвежатина — это большое удовольствие, но главная причина была не в этом.

После еды Рэд Джим предложил всем свежей воды, которую гости с удовольствиям выпили. Себе же он налил бренди. Потом Джим разложил вещи, лежащие на соседней скамейке. Он поднял двустволку, которую хорошо знал Харка.

— Твоя собственность, мой мальчик. Я подарил ее тебе у Лошадиного ручья, и никто не смеет ее у тебя отбирать.

Мальчик взял ружье, но внешне не выказал никакой необыкновенной радости, которую ожидал увидеть Джим. Харка даже не поблагодарил. Говорить слова благодарности было не в обычаях индейцев. Он просто взял ружье.

Джим, может быть, и был разочарован, но тоже не показал вида. Он развязал огромный сверток.

— Смотрите! Вот здесь две куртки из шкуры бизона.