Внезапно он встал, пересек комнату и положил голову ей на колени.

— Нелл, любимая, все хорошо. Я знаю, что я на первом месте, не так ли?

Она ответила:

— Конечно.

Почему ее голос показался ей самой таким неестественным? Вернон действительно на первом месте. Вот и сейчас, когда он целует ее, она снова погружается в то прекрасное время в самом начале войны. Она никогда не испытывала такого с Джорджем... не тонула... не взлетала..

— Ты так странно произнесла это — как будто не хотела.

— Ну что ты...

— Я сочувствую Четвинду — ему не повезло. Как он воспринял это? Очень тяжело?

— Я не сказала ему.

— Что?!

Ей пришлось оправдываться:

— Его нет. Он в Испании. У меня нет его адреса.

— Понятно...

Он помолчал.

— Тебе будет трудно, Нелл. Но ничего не поделаешь. Зато мы будем вместе.

— Да.

Вернон огляделся вокруг.

— В любом случае все это останется ему. Я так мелочен, что мне даже жаль отдавать это место. Но, черт возьми, это же все еще мой дом. Он принадлежал моему роду на протяжении пятисот лег. Хотя ладно, какое это имеет значение? Джейн как-то сказала, что невозможно получить все. У меня есть ты — это самое главное. Мы найдем где жить — даже если это будет всего пара комнат, нам хватит.

Он снова потянулся к ней и заключил в объятия. Почему на нее повеяло таким холодом и страхом от этих слов: «Всего пара комнат...»

— Пошло все это к черту! Мне это мешает!

И он стремительно — почти смеясь — подцепил нитку жемчуга на ее шее и дернул. Жемчуг рассыпался по полу. Ее восхитительный жемчуг! Она подумала: «Все равно мне, видимо, придется его вернуть». И вновь этот холод. Вернуть все драгоценности, которые подарил ей Джордж.

В конце концов он что-то заметил. Стоя перед ней на коленях и заглядывая ей в глаза, он спросил:

— Нелл, что-то... что-то не так?

— Да нет, все в порядке.

Она не могла смотреть ему в глаза. Ей было стыдно.

— Нет, ты недоговариваешь... Скажи мне.

Она помотала головой.

— Нечего говорить.

Она не может снова стать бедной — не может, не может...

— Нелл, ты должна мне сказать...

Нельзя, чтобы он узнал — он ни за что не должен знать — какая она на самом деле. Она сгорала от стыда

— Нелл, ты ведь любишь меня, правда?

— Да! — это далось ей легко. Хотя бы это уж точно было правдой.

— Тогда в чем же дело? Я чувствую, что-то не так... Если только...

Он встал. Его лицо побелело. Она вопросительно смотрела на него.

— Все дело в этом? — спросил он тихо. — Должно быть, да У тебя будет ребенок...

Она сидела, окаменев... Она об этом не подумала Окажись все это правдой, проблема решилась бы сама собой. И Вернон никогда бы не узнал...

— Так и есть?

Вновь показалось, что прошли часы. Мысли вихрем проносились у нее в голове. Не она сама, а какая-то сила снаружи заставила ее медленно опустить голову в знак согласия...

Он немного попятился. Потом заговорил бесцветным голосом, с трудом произнося слова:

— Это все объясняет... Бедная моя Нелл... Ты не можешь... мы не можем... Послушай, но никто ведь не знает — обо мне, я имею в виду. Кроме врача, Себастиана и Джейн. Они не проболтаются. Было сообщение, что я мертв — так и есть...

Она попыталась сделать протестующий жест, но он остановил ее движением руки и направился к двери.

— Ничего не говори. Ради Бога, ничего не говори. От слов будет только больнее.