«В пятницу мы с друзьями собираемся на танцы к Говардам. Приезжай к нам обедать, а потом отправимся туда вместе. В восемь часов тебе будет удобно?»
Она опять задумалась. Надо бы еще что-то сказать, она очень хотела что-нибудь добавить. Она склонилась над письмом и поспешно приписала:
«Я тоже хочу увидеться с тобой — очень хочу.
Он ответил:
я с удовольствием приеду в пятницу. Огромное спасибо тебе за все.
Когда Нелл прочла это письмо, ее охватила паника. Может, она что-то сделала не так? Может, она чем-то обидела его? Может, он ждал чего-то большего от ее ответа? Счастья как не бывало. Она не спала, мучаясь сомнениями, не совершила ли ошибку.
Наконец наступил вечер пятницы. Как только она увидела Вернона, она поняла, что все в порядке. Стоя в противоположных концах комнаты, они посмотрели друг на друга, и мир снова переполнился необузданным блаженством.
Во время обеда они сидели далеко. Только во время третьего танца у Говардов у них наконец появилась возможность поговорить. Они двигались по кругу в огромном наполненном зале, вальсируя под сентиментальную музыку. Вернон прошептал:
— Я ведь не слишком много танцев занял у тебя?
— Нет.
Странно, рядом с ним она словно теряла дар речи. Когда музыка смолкла, он всего лишь на мгновение задержал Нелл в своих объятьях, слегка сжав ее пальцы. Она взглянула на него и улыбнулась. Оба были вне себя от счастья. Несколько минут спустя он уже кружился с другой девушкой, что-то непринужденно говоря ей на ухо; Нелл танцевала с Джорджем Четвиндом. Иногда Вернон встречался глазами с Нелл, и они незаметно улыбались друг другу. Их тайна была восхитительна!
Но уже во время следующего танца настроение Вернона изменилось.
— Нелл, милая, мы можем где-нибудь поговорить? Мне нужно сказать тебе кучу вещей! Что за дом — совершенно негде уединиться!
Они попробовали подняться по лестнице, которая уходила все выше и выше, как обычно бывает в лондонских домах, но нигде нельзя было укрыться от посторонних глаз. Вдруг они увидели крошечную железную лесенку, ведущую на крышу.
— Нелл, а давай поднимемся туда? Ты сможешь? Не испачкаешь платье?
— Мне нет никакого дела до платья.
Вернон поднялся первым, открутил болт люка, выбрался наверх и, стоя на коленях, протянул руку Нелл. Она легко поднялась к нему.
Они стояли одни, глядя сверху на Лондон. Потом бессознательно приблизились друг к другу, ладошка Нелл скользнула в руку Вернона.
— Нелл... любимая...
— Вернон...
Она могла говорить только шепотом.
— Это правда? Ты действительно любишь меня?
— Я действительно люблю тебя.
— Этого просто не может быть, так это прекрасно! Нелл, я так хочу поцеловать тебя.
Она повернулась к нему. Они поцеловались — неловко, робко.
— Твое лицо... оно такое нежное, такое прекрасное, — бормотал Вернон.
Забыв о грязи и копоти, они опустились на небольшой выступ. Его руки обвились вокруг нее, обнимая. Нелл подняла лицо навстречу поцелуям.
— Я так люблю тебя, Нелл — так люблю, что почти боюсь дотронуться.
Она не поняла — это звучало как-то странно. Она придвинулась ближе, и волшебство ночи утонуло в поцелуях.
Они с трудом очнулись от сладкого забытья.
— Боже мой, Вернон, мне кажется, что мы здесь уже целую вечность!
Опомнившись, они бросились к люку. На площадке Вернон тревожно осмотрел Нелл.
— Боюсь, ты сидела на чем-то очень грязном.
— Да? И правда, какой кошмар!
— Милая, это я во всем виноват. Но, Нелл, прости, оно ведь стоило того?
Нелл посмотрела на него снизу вверх, улыбаясь нежно и счастливо. |