|
- Товарищ к вам с рапортом, - сказал дежурный. Иван Ильич первый раз видел этих людей, не знал - кто они такие, и несколько замялся. Дежурный наклонился к нему: - Говорите, товарищ, это военсовет фронта. Телегин вынул документы и рапортовал. Услышав, что им только что пришвартован пароход с огнеприпасами, эти люди переглянулись. Тот, кто был в шинели, взял накладную, другой из-за его плеча с жадностью бегал по ней зрачками, и даже губы его маленького рта шевелились, повторяя цифры количества патронов, снарядов, пулеметных лент... - Сколько у вас команды на пароходе? - спросил человек в шинели. - Десять балтийских моряков и два полевых орудия. Они опять переглянулись. - Заполните анкету, - опять сказал тот же. - К семнадцати часам будьте со всей командой в распоряжении командующего фронтом. - Неторопливым движением он завертел сухо визжавшую ручку телефонного аппарата, соединился с кем-то, вполголоса сказал несколько слов и положил трубку. - Товарищ дежурный, организуйте немедленно как можно больше ломовых подвод. Для разгрузки мобилизуйте рабочих с орудийного завода. Проверьте исполнение и скажите мне. Оба человека ушли в соседнюю комнату. Дежурный принялся накручивать телефон и сдавленным голосом повторять: "Транспортный отдел... Товарища Иванова. Нет такого? Убит? Давайте другого дежурного. Говорит штаб фронта..." Иван Ильич сел заполнять анкету. Дело было ясное: явиться к командующему, - значит, прямо в окопы. Иван Ильич разленился на пароходе и вот сейчас, поскрипывая цепляющимся за бумагу пером, чувствовал знакомое, столько раз повторявшееся за эти годы волевое движение, когда все, что есть в человеке покойного, теплого, бытового, охраняющего свою жизнь, свое счастьице, со вздохом отодвигается, и невидимым разводящим становится другой Иван Ильич - упрощенный, жесткий, волевой. До пяти часов оставалось много времени. Телегин передал анкету и вышел в коридор. Сапожков быстро поднялся с деревянного дивана. - Освободился? Пойдем приткнемся куда-нибудь. Он с усмешкой глядел на затуманенного Телегина. Сапожков был все тот же: неспокойный, напряженный, как будто знающий что-то такое, чего другие не знают, только внешне сильно сдал - розовое лицо его стало маленькое, как у моложавого старичка. Телегин объяснил, что - вот такое дело - надо бежать на пристань, собрать команду, выгружать ящики... - Жаль. Ну что ж, пойдем на пристань. Я три месяца молчал, Ваня, дошел до того, что в госпитале едва не начал писать "Записки бывшего интеллигента"... И не пью, брат, забыл... Сапожков весь был потрясен встречей с Иваном Ильичом. Они вышли. Ветер погнал их по улице - вниз к потемневшей Волге, махающей длинными пенными волнами. - Где полк, Сергей Сергеевич? Каким образом ты от него отбился? - От нашего полка остались рожки да ножки. Нет больше такого полка в Одиннадцатой армии. |
