|
- Где полк, Сергей Сергеевич? Каким образом ты от него отбился? - От нашего полка остались рожки да ножки. Нет больше такого полка в Одиннадцатой армии. Телегин молча, с ужасом, взглянул на него. Сапожков начал рассказывать, прикрываясь рукой от пыли: - Кончились мы на хуторе Беспокойном. Известна тебе трагедия Одиннадцатой армии? Главком Сорокин натворил таких дел, - мало ему трех казней, сукиному коту. Скрыл от армии приказ царицынского военсовета - пробиться на соединение с Десятой армией. Одна дивизия Жлобы выполнила приказ и повернула на Царицын, и то потому только, что Дмитрия Жлобу он хотел расстрелять и объявил вне закона. Представляешь: от Минеральных Вод мы отрезаны, от Ставрополя, где гибнет таманская армия, - отрезаны. Огнеприпасы Сорокин в панике бросил еще в Тихорецкой... Справа на нас нажимает конница Шкуро, слева - конница Врангеля. И мы уходим на восток, в безводную степь... От полка моего осталась одна рота. Спим на ходу, лишь бы оторваться от противника, пробираемся балочками, жрать нечего, воды нет, ледяной ветер, - будь она проклята, эта степь! Были случаи - человек и конь окоченеют, и засыпает их песком, как скифским курганом... Добрались до хутора Беспокойного, - ни души, ни куренка, даже собак увели казачишки. А хаты, понимаешь, не заперты, - нараспашку... Ребята и давай пить молоко. Понимаешь? Начали кататься по земле, да уж поздно, - в живых осталось десятка три душ... И тут нас на утренней зоречке, как полагается, окружили с пулеметами и кончили... Слушая его, Иван Ильич шел все шибче, покуда не споткнулся. - Ну, а ты как же? - Черт его знает. Подвезло... Ранили меня в самом начале, - в руку, нерв, что ли, какой-то задело, - потерял сознание... Многое я с того часа начал пересматривать... Покуда валялся кверху воронкой, - бойцы, оказывается, перевязали мне руку, отнесли к омету, закидали соломой... В такой обстановке, видишь ты, позаботились... Утверждаю: нашего народа мы не знаем и никогда не знали... Иван Бунин пишет, что это - дикий зверь, а Мережковский, что это - хам, да еще грядущий... Помнишь, мы в вагоне ночью разговаривали? Я был пьян, но я ничего не забываю. В чем была ошибка: философия-то, логика-то корректируются, как стрельба, видимой целью, глубоким познанием жизненных столкновений... Революция - это тебе не Эммануил Кант! - Сергей Сергеевич, ну а дальше что было?.. - Дальше-то... Ночью вылез я из соломы. На хуторе орут песни, - значит, победители уже пьяны. Наткнулся на изувеченный труп, на другой, - все ясно... Поймал лошаденку, ушел в степь, где провел несколько мучительных дней... Подобрал меня конный отряд Буденного, - есть у них в Сальских степях такой всадник... Доставили меня на станцию Куберле и, значит, - сюда. Здесь околачиваюсь в госпитале... Послужной список, документы - все осталось на гумне, в бекеше... Помнишь мою бекешу? Такой теперь не построишь. |
