– А со мной как быть? – осведомился Николай.

– Все, кто помогает человеческому детенышу, будут радушно приняты в Занаду. Отправимся сейчас, или тебе нужно отдохнуть после… утомительной ночи?

– Я вполне отдохнул, – заявил Майкл.

Николай расправил плечи и кивнул.

– Отлично. Путешествие будет нетрудным. Поздно вечером окажемся на месте. Конечно, если бы все могли ехать верхом… – Харка с завистью посмотрел на коня. – Но увы. Бек позаботится об эпоне…

На протяжении десяти миль стены каньона постепенно поднимались, он превращался в глубокую сумрачную теснину. Берега реки поросли мхами и папоротниками, некоторые достигли большой высоты, и под их густым пологом все тонуло в зеленой мгле. Река углублялась, и вскоре ее ширина уже не превышала тридцати футов.

В прозрачных водах Майкл видел риверинов, они сверкали, как форель, унося к морю охапки камней и тростника.

Поздним вечером путники достигли конца каньона. Здесь его стены резко обрывались, дальше река, расширяясь, протекала по лесистой долине. По берегам уже ползли клубы тумана, небо напоминало нечто среднее между сливочным маслом и полированной бронзой. Деревья в этом бронзовом сиянии стали бледны, как призраки. Облака с золотистыми краями роняли длинные тени.

Долина плавно опускалась к огромному спокойному морю. Зеркально‑гладкое, оно отражало небеса, добавляя к их густой синеве чуть‑чуть своего мрака.

В красноватых лучах заката Майкл и его спутники шли вдоль реки, минуя прибрежные купы деревьев. Воды со вздохами и шелестом перекатывались по широкому каменистому руслу. Майклу было невдомек, как риверины преодолевают этот участок реки, где глубина не превышает нескольких дюймов.

Харка неутомимо шагал в вечернем сумраке. Сильно заросшая тропа была плохо заметна даже при хорошем освещении, но ничто не смущало мертвенно‑бледного сидха. За ним на некотором расстоянии следовали Бек, Тик и Дур. Шахпур, чья поступь была почти бесшумна, держался ближе к Майклу.

Майкл думал о Харке. Что‑то знакомое было в его пустоте… Но Майкл никогда не встречал сидха с таким недугом, как у Харки. Если эти существа – слуги Кларкхэма, они, вероятно, подверглись воздействию какой‑то магии, вроде геа… Но разве не‑сидх способен подчинить себе сидхов?

Майкл изобретал все новые планы побега и отказывался от них. Причудливая смесь злости и растерянности бродила в душе. Зачем Бири внушил ему свою странную, жуткую философию? Чтобы загнать в тупик? Если так, ему это удалось.

Приближался морской берег, и Николай все чаще проявлял беспокойство. Наконец лес остался позади, по небу расстелилась перламутровая лента и осветила путь. Путники брели по песку к безмятежному морю.

– В темноте к Занаду приближаться опасно даже желанным гостям, – сказал Харка. – Переночуем здесь.

Майкл прошел несколько ярдов по кромке берега, к нему присоединился Николай. Остальные не пытались их задержать. Майкл нагнулся и погрузил руки в зеркальную гладь. Возникла рябь, пойманную ей перламутровую ленту отнесло на несколько ярдов от берега. Вода была не холодна и не тепла. Майкл поднес к губам мокрый палец. Соленость едва ощущалась, и вообще, вкусом вода напоминала минеральную.

– Можете что‑нибудь сделать? – прошептал Николай.

Майкл отрицательно покачал головой.

– Зачем? Вы же хотели сюда попасть. И я тоже, вначале.

– Но вы передумали.

– Мое решение изменилось, но, может, не я его изменил. Откуда мне знать? Если это сделал не я, то сопротивляться нет смысла. Возможно, единственная задача провожатых – заставить нас сделать то, что нужно нам.

– Я всегда побаивался Харку, – сказал Николай.