Часть проблемы, как видите, состояла в необходимости обсудить, над чем на самом деле больше всего хочет поработать пациентка. Налицо и проблема переноса: Джесси беспокоило, что я буду ее презирать и говорить ей, что делать, и поэтому она, возможно, мне не доверяла. Мне нужно было выяснить причину ее неудовлетворенности семейными отношениями. Что у них с мужем не так? Какими терапевтическими методами мы можем воспользоваться, чтобы разобраться с этими проблемами? Кроме того, мне требовалось проявить умение слушать: попросить Джесси рассказать о своих негативных чувствах в связи с психотерапией и о том, что ей не понравилось из сказанного или сделанного мною, а затем поинтересоваться, не пытается ли кто-то ею помыкать и объяснять ей, как правильно жить.

Некоторые пациенты могут отчетливо понимать, по поводу какой проблемы им требуется помощь, но у них могут быть смешанные чувства в связи с методами, которые вы предлагаете. (В главе 8, если помните, мы разбирали случай с медсестрой, страдающей тяжелой депрессией, которая злилась на то, как с ней обращались сотрудники больницы, врачи и пациенты. Когда я прислушался к ее трактовке некоторых внутрибольничных проблем, мне показалось, что ее жалобы вполне оправданны: ее гнев был здоровым и адекватным ответом на действительно неприятные ситуации.)

Я предложил Джесси поработать над навыками коммуникации, чтобы она научилась более успешно выражать свои чувства: если она не будет такой закрытой, то ей не придется постоянно страдать из-за всех этих кипящих внутри чувств. Джесси отреагировала крайне негативно и сказала, что не хочет злиться на людей. Она попросила меня научить ее специальным когнитивным техникам, чтобы лучше контролировать эмоции и сдерживать гнев.

Мне не понравился ее запрос. Я был убежден, что она и без того слишком себя контролирует и недостаточно уверена в себе. Безусловно, когнитивные техники могли бы помочь ей изменить свои мысли и чувства во время конфликтов с другими людьми, но мне это не казалось полноценным решением проблемы: такой подход, напротив, мог лишь подпитать ее убежденность, что она никогда и ни при каких обстоятельствах не должна ни на кого злиться. У Джесси был сильный страх конфликтов, и она была убеждена, что любое выражение ее чувств будет неуместным и навлечет на нее беду.

Нам понадобилось несколько сеансов, чтобы достичь компромисса по этому вопросу. Джесси согласилась в качестве эксперимента время от времени делиться с другими людьми своими чувствами. К счастью, она получила позитивный отклик от коллег: это подняло ей настроение и придало желания продолжать терапию. Она увидела, что более открытое поведение может быть важным и полезным для нее, несмотря на ее первоначальные страхи.

Иногда невыполнение заданий по самопомощи может быть формой пассивной агрессии. Пациент как бы говорит вам: «Вы мне не нравитесь. Вам на меня плевать. Поэтому я буду бастовать и не собираюсь вам подыгрывать». Самый быстрый способ выяснить, в чем дело – попросить заполнить «Отзыв пациента о сеансе психотерапии». Если условно в графах «Теплота» и «Доверие» мало очков, это говорит о том, что вы раздражаете пациента. Подтолкнуть его к разговору об этих негативных чувствах можно с помощью техник коммуникации, описанных в главе 21. Дав волю гневу, пациенты нередко начинают изъявлять готовность к сотрудничеству.

Иногда пациенты не делают задания по самопомощи из-за отчаяния и уверенности, что они все равно никогда не поправятся. Это своего рода самоисполняющееся пророчество: как только пациент сдается, терапия начинает буксовать. Чувство безнадежности важно вовремя уловить, потому что оно может приводить к суицидальным импульсам.

Если пациенты еженедельно заполняют опросник депрессии Бернса или аналогичный тест – например, шкалу депрессии Бека, то можно просто посмотреть на ответы по пунктам 2 (безнадежность) и 15 (суицидальные мысли). Если ответы покажут, что пациент в отчаянии или у него суицидальные намерения, следует разобрать эти чувства во время сеанса (способы оценки серьезности суицидальных импульсов описаны в главе 2).