Жаль. Чушь - это все что он мог предложить для нее.

Он приостановился на секунду возле деревянного с высокой спинкой стула и посмотрел через окно на башни в центре Манхэттена. Семьюдесятью шестью этажами ниже находилась оживленная улица. Здесь же, наверху серые башни были единственной реальной вещью. Хендриксон уже более не различал слабые царапины на небьющемся стекле окна, которые оставила Элейн с помощью стульев и лампы в первые дни своего заточения здесь. Она также приспособилась к существующей безвыходной ситуации; она не может повлиять на решение отца, и в обозримом будущем не покинет эту квартиру на верхушке «the Avalon State Bank Tower» на Пятой авеню.

Хендриксон присел на стул. Он поместил деревянный стул с высокой спинкой напротив окна неспроста. Так было сложнее рассмотреть черты его лица, лишало его индивидуальности и делало его высказывания более авторитетными. Это был трюк, используемый в парламенте, не приносящий желаемого эффекта сейчас, но тем не менее:

- Я так понимаю, что твой отец приедет в конце недели домой,- вежливо заметил он.

Она поджала губы и изобразила плевок. Естественно она не будет делать это на самом деле, она слишком хорошо воспитана для такого.

Хендриксон продолжил:

- О чем мы поговорим сегодня?

Элейн одарила его ледяной улыбкой и указала пальцем на потолок тюремной камеры.

Ответная улыбка Хендриксона была гораздо теплее:

- Бог?- спросил он.- Нет, тему, которую я хотел бы сегодня затронуть это почтительность к родителям и что каждый из нас в долгу перед родителями. И в качестве примера я хотел бы подробно остановиться…- сказал он, когда она начала ходить по комнате из угла в угол, сердито смотреть в никуда, что было ее обычной реакцией на его проповеди, и что оставило отчетливую протоптанную дорожку на ковре,- примером который может быть понятен для тебя это твои шесть старших братьев и сестер. Их роль и функции в Templar International, компании твоего отца и их отношение к собственным привилегиям и обязанностям.

Хендриксон говорил спокойным и уверенным голосом, а Элейн продолжала ходить и сердиться. Без сомнений, она подготавливала разнообразные доводы, чтобы с удвоенной силой ударить по нему в следующий четверг, когда в очередной раз монолог перейдет на недолгое время в диалог.

Ну, черт побери, это была его работа.

7

Дортмундер ковылял со своей тростью и в плохом настроении вдоль Пятой авеню. Рядом с ним медленно двигался Келп:

- А проблема в том, что нет выгоды от этой сделки. Ты собираешься собрать банду вместе, тех, кто будет вести машину, кто поднимется наверх и заберет ее, кто будет угрожать охранником пистолетом, но все те люди захотят узнать, что они получат в конце. Я говорю, конечно же, о профи, а не о тех, кто приедет, поднимется, разобьет головы и откроет двери (или бесплатно. Я имею в виду, что ты должен сделать это за счет Мэй, и я присоединюсь к тебе, потому что мы давно знакомы, потому что мне это интересно, но другие… Я не знаю, откуда ты возьмешь для себя помощников. Вот в чем проблема.

- В этом проблема, да?- спросил Дортмундер.

- Одна из.

А вот и еще одна из проблем: Государственный банк Аволона на Пятой авеню, который размещаетсяся всего в нескольких кварталах от собора Святого Патрика. Люди, которые создали такое место как Трибека никогда не идут в такое место как Трибека, они приходят сюда.

Государственный банк Аволона поднимался из цементного тротуара как нечто среднее между массивным старым дубом и квадратной формы космическим кораблем. Первые четыре этажа были обшиты чередующимися прямоугольниками из стекла и черного мрамора с зелеными вкраплениями в виде полосок и точек, окаймленные медью.