Я задумчиво — хорошо бы не мечтательно — улыбнулась.

— Он… спокойный, — начала я, пытаясь описать шефа именно так, его воспринимала. — Умный. Требовательный, но не ожидает от нас чего-то невозможного. Справедливый. Наверное, его можно назвать «старшим братом» с полным на то правом.

Картрайт улыбнулась тепло, но все-таки чуть насмешливо, почти покровительственно.

— Удивительное дело, что вы в восторге от такого человека. И не очаровались Майком, который обаятельней и привлекательной чем детектив Фелтон, — подметила она иронично.

Мои щеки тут же запылали. Все-таки она поняла. Если не все, то уже мою симпатию она точно вычислила.

В остальном же, она не ошибалась — Майкл Страуд обладал невероятной красотой, легким нравом, который многих очаровывал, и необоримым обаянием. Наверное, если бы любая, выбирая между Майком и Фелтоном, предпочла бы Майка.

Вот только я сомневалась, что, окажись мой шеф в такой же передряге, как и преподобный Страуд, он пошел бы самым простым и выгодным для себя путем. Леонард Фелтон умел многое, но, как мне показалось, не умел сдаваться.

— Майк мне как брат! — искренне возмутилась я. — Я никогда не видела в нем мужчину! Вообще никогда.

Весь отдел уже собрался в нашем офисе, что-то вполголоса обсуждая. При этом Фелтон в разговоре не участвовал, он только со всем возможным вниманием слушал и наблюдал. Сослуживцы же сверкали друг на друга глазами и явно устроили бы скандал, если бы как раз не пристальное внимание шефа. Все-таки Леонард Фелтон в рекордно короткие сроки сумел поставить себя на то самое место, которое в коллективе занимает начальник.

Его уважали, слегка опасались, но не сомневались, что получить взбучку от Фелтона можно только в случае действительной, а не мнимой вины.

— Хорошо поели? — поинтересовался шеф, тут же подметивший наше появление.

Я посмотрела на висящие на стене часы, убедилась, что не опоздала ни на минуту, и уже после этого ответила:

— Поели прекрасно, спасибо, сэр.

Фелтон удостоил меня теплой улыбкой, которая разнилась с формально-вежливой — это уже для Амелии Картрайт. Та с хитринкой поглядела на меня и даже подмигнула. Она точно все поняла.

— Мэллоун! Ты вовремя! — радостно воскликнул Хоуп, который буквально светился от радости.

Слишком обильные положительные эмоции коллег меня всегда немного… смущали. А заодно заставляла подозревать худшее. Поэтому в первую очередь я посмотрела на шефа, ожидая, что он намекнет, чего вообще сейчас ждать. Однако Леонард Фелтон был невозмутимей сфинкса с самой сложной в мире загадкой.

— Тэйт, бестолочь, — возвестил Данн с довольной ухмылкой от уха до уха, — сказал, что он может навскидку рассказать о том оружии, из которого в нас стреляли! Так вот, по его словам, агрегату должно быть едва не сто лет! Нормальное огнестрельное оружие такими пулями выстрелить не может!

Я захлопала глазами, пытаясь уяснить такие потрясающие во всех смыслах новости. В том числе потрясающие и основы мироздания, по крайней мере, для меня.

— Но почему Тэйт не сказал? — спросила я, совершенно не понимая, как так вышло.

Быть может, он хотел каким-то образом навредить расследованию? Но тогда с чего бы ему «вспоминать» об особенностях оружия теперь?

Голова кругом шла.

— А он заявил, что подумал, раз нельзя написать официального заключения, то и нечего болтать попусту. Все равно его показания без экспертизы так просто к делу не пришьешь, — отозвался Хиггс. — Иногда Джонс выводит меня из себя ненужной педантичностью.