— Быть может, мы просто чего-то не заметили? — как-то очень уж безнадежно спросил у меня Хоуп. Выражение лица у него было достаточно унылым, чтобы я затосковала еще больше. К тому же мы едва не каждый кадр изучали от и до.

— Маловероятно, Хоуп. Я бы сказала, мы увидели все, что должны были. Никто посторонний не тащил ружья. Стало быть… Его увезли на автомобиле. И у нас куча проблем.

Это все-таки один из наших. Иначе никак. Но кого именно нужно подозревать? В участке трудится не так чтобы и мало людей, причем далеко не все они являются полицейскими. В штате и обслуживающий персонал числится.

— Это может быть, кто угодно… — пробормотал задумчиво коллега и тихо выругался. — Кто угодно! И он достаточно хитер, чтобы не попасться вот так просто!

С одной стороны, ситуация действительно выглядела совершенно безнадежной, но с другой…

— Это мужчина. Мужчина, у которого умер кто-то близкий. Уже проще. Немного.

Именно, что немного. И легче от этого «немного» мне не становилось, да и Хоупу как будто тоже. Ничего удивительного в этом не было: ведь никому не хотелось подозревать всех и каждого из тех, с кем не первый год тянем одну лямку в нелегком деле охраны правопорядка.

Верну, похоже, не так чтобы и сильно полегчало.

— Женщин в участке и без того немного. Выходит, мы упираемся в тот список могил, который вы с Фелтоном составили. Уж не знаю, как вы его составляли, — проворчал мрачный и подавленный Верн, вцепившись в темные волосы. — Только и остается, что надеяться на мозги шефа. Хорошо бы не подвел.

Я покачала головой и с полной уверенностью произнесла:

— Он не подведет.

Просто потому что у Леонарда Фелтона нет такой функции — подводить.

Дверь каморки, где мы с коллегой мучились с пленками отворилась, и сперва мы узрели поднос с двумя чашками кофе, а после и Фрэнка Уоксли, который нам этот кофе и принес.

— Ребятки, уже так-то семь часов вечера. Домой не пора ли? — серьезно и даже встревоженно осведомился констебль, поставив свою ношу на стол, который занял Хоуп.

Аромат кофе щекотал ноздри и манил… Как же я успела устать за все это чертово расследование. Вот только домой не хотелось: снова тетя начнет донимать расспросами и укорами, так что по итогу измучаюсь окончательно.

— Не пора, — покачала я головой и снова нажала на воспроизведение. — Тут еще дел столько, что двух жизней не хватит.

Хоуп же поглядел на наручные часы, на дверь и, видимо, собравшись с духом пошел прочь. Я не могла корить Верна за то, что он не захотел торчать в участке до ночи. Ему-то домой наверняка хотелось. В отличие от меня.

Сама я убила еще два часа и ничего не нашла.

Дважды звонила тетя Дженнифер требуя отчета на тему, где и с кем черти меня носят на этот раз. Едва удержалась от того, чтобы не послать к тем же чертям тетушку, но в последний момент сумела прикусить язык.

Я уже собиралась уходить из опустевшего участка, но замерла, увидев, что в офисе нашего отдела все еще горит свет. Наверняка Фелтон работает и, возможно, планирует провозиться над протоколами и записями допросов до самого утра. Я призадумалась и поняла, что детектив-инспектор Леонард Фелтон может потратить свое свободное время более приятным образом. В том числе и в моем обществе. Тем более, что домой мне не хотелось, а значит, в наличии только два варианта — или я тоже застреваю на всю ночь в участке, или вспоминаю, что мой начальник еще и с недавних пор мой любовник.

Я стукнула в дверь, сообщая о своем появлении и намекая Фелтону, что хорошо бы ему обратить внимание не на расследование, а на меня, раз уж рабочий день уже успел перетечь в рабочую ночь.