Бок о бок, лев и собака неподвижно застыли в цветнике из лилий. Наевшись, они уснули прямо на цветах.

Десятью минутами позже один из греков спрыгнул на землю. Учитывая количество и силу яда, огромный хищник должен был быть парализован.

Разведчик подал знак своим компаньонам, которые присоединились к нему на аллее, ведущей в комнату Рамзеса. Когда они готовились проникнуть во дворец, грозное рычание заставило их обернуться.

Боец и Дозор пристально смотрели на них. В палисаднике из лилий, положившись на интуицию друга, лев втоптал в землю отравленную пищу.

Греки, вооруженные ножами, прижались друг к другу.

Выпустив когти и открыв пасть, Боец бросился на чужаков.

Греческий воин, которому удалось проникнуть в личную охрану Рамзеса, медленно продвигался по заснувшему дворцу в направлении апартаментов правителя. Он обязан был проверять коридоры и сообщать обо всем необычном. Солдаты хорошо знали его и спокойно пропускали.

Грек направился к гранитному порогу, у которого дремал Серраманна. Не подозревал ли сард, что для того, чтобы добраться до Рамзеса, ему собирались перерезать горло? Если Серраманна будет устранен, правитель лишится своего главного охранника, а вся охрана примкнет к новому хозяину Египта Шенару.

Грек остановился и прислушался.

Ни малейшего шума, кроме равномерного дыхания спящего.

Несмотря на огромную физическую силу, Серраманна нужно было несколько часов для ежедневного сна. Но, может быть, он ведет себя, как кот, и просыпается, почуяв малейшую опасность? Грек должен ударить его внезапно и не дать жертве возможности отреагировать.

Наемник прислушался еще раз. Серраманна, без всякого сомнения, был в его власти.

Грек вытащил из ножен кинжал и затаил дыхание. Он бросился в яростном порыве на заснувшего мужчину и вонзил лезвие в горло.

Над нападающим раздался громкий голос.

— Замечательный подвиг для труса.

Грек обернулся.

— Ты убил соломенное тело из тряпок, — сказал Серраманна, — ожидая подобного, я приготовился.

Человек Менелая сжал рукоятку кинжала.

— Оставь.

— Теперь я хочу перерезать горло тебе самому.

— Попробуй.

Сард был выше грека на три головы.

Кинжал рассек воздух. Для своего внушительного роста и веса сард увернулся с удивительным проворством.

— Ты даже не умеешь сражаться, — произнес Серраманна.

Раздраженный греческий солдат попробовал обмануть сарда; он сделал шаг в сторону, потом резкое движение заостренным клинком вперед, к животу соперника.

Правой рукой сард выбил кинжал, а левым кулаком ударил в висок. С вывалившимся языком и стеклянными глазами грек рухнул на пол.

— Одним трусом меньше, — процедил сквозь зубы Серраманна.

Проснувшись, Рамзес узнал о провале двух покушений на него.

В саду трое греков были насмерть растерзаны львом. Еще один грек из личной охраны правителя умер в коридоре.

— Вас хотели уничтожить, — сказал Серраманна.

— Он что-то тебе говорил?

— У меня не было времени для расспросов. Не жалейте об этом ничтожестве, у него не было никаких качеств воина.

— Не являются ли эти греки приближенными Менелая?

— Я ненавижу этого тирана. Дозвольте мне встретиться с ним в поединке — и я отправлю его в ад, населенный призраками и бесстрашными героями.

— Пока только удвой охрану.

— Защищаться — это плохая тактика, мой правитель, только нападение приведет к победе!

— Еще нужно точно знать, кто враг.

— Менелай и его греки! Они лгуны и мошенники. Прогоните их как можно быстрее, иначе они возобновят попытки покушений.

Рамзес положил руку на правое плечо Серраманна.