Снова зашелестев юбками, она отошла. Даже не оборачиваясь, Эш знал, что она остановилась возле письменного стола в позе строгой школьной учительницы. Он чувствовал, как сверлит его ее взгляд, но не поворачивался.

– Очень важно, чтобы на протяжении всего вечера ты оставался в перчатках, – заговорила Элизабет сухим и бесцветным голосом. – За исключением обеда. Ни в коем случае нельзя их снимать перед приглашением дамы на танец.

При одной мысли о предстоящем завтра званом вечере Эша охватывала тоска.

– Нужели мои голые ладони могут превратить леди в облачко, а? – усмехнулся он не без озорства.

– Твои голые ладони могут испачкать ее перчатки, а возможно, и лиф платья, – ответила Элизабет нравоучительным тоном.

– Лучше я не буду танцевать ни с кем вообще, чтобы не возникало никаких проблем, – с воодушевлением воскликнул Эш.

– Но ведь это же бал, – напомнила ему Элизабет. – И главным развлечением будут танцы. Ты просто обязан танцевать.

Он должен танцевать и при этом не выпускать ни на кого свои когти.

– А разве на балу женатым мужчинам можно танцевать с другими женщинами? – удивился Эш.

– Положение женатого человека не запрещает танцевать с другими женщинами, – ответила Элизабет. – Конечно, ты не должен уделять слишком много внимания какой-то одной леди. Это не останется незамеченным.

Но Эша интересовала только одна женщина. Оглянувшись через плечо, он увидел, что она стоит возле стола в той позе, в какой он и представлял себе, и выглядит именно симпатичной классной учительницей. Удивительно, как этой странной маленькой женщине удавалось даже ледяным взглядом разжигать в нем жаркое пламя страсти?

Желая позлить жену, Эш усмехнулся. С гневом он еще мог справиться, а вот другие эмоции грозили вот-вот охватить его целиком.

– Значит, если я встречу на этом балу какую-нибудь хорошенькую женщину, я не могу уделять ей все свое время? – спросил он, старательно придавая голосу оттенок разочарования.

Элизабет резко вскинула голову и посмотрела на мужа блестящими от возмущения глазами.

– Можешь, конечно, – выпалила она, – если хочешь унизить меня, своих родных и самого себя.

– В таком случае мне придется, по всей видимости, не отходить от тебя весь вечер ни на шаг, – еще более разочарованно протянул Эш.

Элизабет перевела дыхание. Терпение начинало лопаться.

– Если супруги весь вечер ни на минуту не разлучаются, это тоже считается неприличным, – сухо заметила она.

Ему никогда бы не хотелось разлучаться с этой женщиной. Он завороженно смотрел на нее. Блестящие волосы Элизабет отливали на солнце золотом и падали на узкие плечи роскошными прядями. Грудь волнующе поднималась и снова опадала. Эшу стало жарко. Огонь страсти грозил сжечь его живьем. Откашлявшись, Элизабет продолжала:

– Ты не должен танцевать на балу больше двух танцев с одной и той же дамой. Иначе все решат, что ты не зря уделяешь ей много внимания.

– Не понимаю, зачем я должен танцевать с кем-то вообще? – раздраженно произнес Эш, прислонясь к стене.

Нервно поправляя камею на воротнике платья, она ответила:

– Если ты не будешь танцевать хотя бы половину всех танцев, тебя сочтут полным истуканом.

– Совсем забыл, какие у вас здесь порядки, – усмехнулся Эш. – Значит, о человеке могут судить по такой ерунде, как умение танцевать?

Элизабет вдруг внимательно посмотрела на мужа, видимо, о чем-то подумав.

– Ты ведь не умеешь танцевать, – догадалась она.

Эш не ожидал от жены такой проницательности.