Юрий и сам не заметил, как автомат оказался у него в руках. Он спустил курок, услышал сухой щелчок, с которым боек упал на пустой патронник, механически передернул затвор и снова нажал на спуск. Повторный щелчок отдался у него в ушах похоронным звоном; он почувствовал предательскую легкость автомата, отшвырнул его и потянулся за пистолетом, понимая, что уже поздно.

Было действительно поздно. Пистолет Юрченко уже смотрел ему в лоб. Обезумевший от ужаса Дэн не собирался вступать в переговоры — он выстрелил, и все, что мог сделать Юрий, это отскочить в сторону. Рывок был слишком резким. Юрий обо что-то споткнулся и с грохотом упал, больно ударившись локтем и коленом, но пуля ушла в сад, безобидно звякнув осколком стекла.

— Не дергайся, гад, — дрожащим голосом сказал Денис Юрченко, держа Юрия под прицелом и пятясь к двери. — Лежи спокойно, а то продырявлю.

— А я и лежу спокойно, — сказал Юрий. — Давай вали отсюда. Далеко тебе все равно не дадут уйти.

— Молчи, сука! — взвизгнул Юрченко, нервно тиская рукоятку пистолета. — Молчи!

— Молчу, молчу, — сказал Юрий. — Скоро и ты замолчишь.

Придавленная телом Полковника Даша застонала и завозилась, пытаясь выбраться. Денис оглянулся, но Юрий не успел дотянуться до пистолета, потому что этот свихнувшийся трус, этот подонок уже снова смотрел на него поверх заряженного смертью ствола.

— Нет, — сказал он, — сначала тебя, а уж потом ее.

Раздался выстрел, показавшийся Юрию каким-то совсем негромким. Некоторое время Юрченко стоял, продолжая целиться в него из пистолета, только глаза его вдруг как-то странно остекленели и перестали бегать. Потом его пальцы разжались, пистолет вывалился, и Юрченко, заворачиваясь винтом на предательски гнущихся ногах, опустился на пол. Когда он повернулся к Юрию спиной, Юрий увидел кровь у него на затылке.

— Здравствуй, Денис, — сказал грудной женский голос с какой-то странной печалью. — Вот как довелось свидеться. Жаль, не удалось поговорить, вспомнить прошлое…

В дверях стояла женщина, держа перед собой обеими руками дымящийся браунинг — маленький, очень изящный, с рукояткой из настоящего перламутра. Она была высокая, стройная, с тщательно уложенными черными волосами и красивым, но каким-то безжизненным, очень бледным лицом. Облегающее красное платье выгодно подчеркивало ее фигуру; поверх платья был надет свободный белый жакет с прямыми плечами; на стройных ногах Юрий увидел изящные туфельки на высоченных шпильках. Если бы не браунинг, не бьющая в ноздри вонь горелых кирпичей пополам с пороховой гарью и не боль в потревоженном плече, он бы обязательно решил, что умер и видит ангела. Но браунинг так же плохо сочетался с обликом ангела, как и испытываемые Юрием ощущения.

— Вы целы? — спросила женщина, опуская пистолет и поворачиваясь к Юрию.

Лицо у нее немного ожило — не повеселело, а просто перестало казаться мертвым.

— Кажется, да, — сказал Юрий, поднимаясь с пола.

— А девушка?

— Тоже… кажется. Откуда у вас пистолет?

Он не знал, зачем спросил про пистолет. Просто слишком растерялся, вот и ляпнул первое, что подвернулось на язык. Откуда пистолет… Узнать бы, откуда она сама взялась! «Если окажется, что это Дашина мать, — подумал он, — которая все эти годы лежала в коме в каком-нибудь засекреченном институте, я поверю, что попал в индийский фильм».