Они обогнули дом и остановились перед задней дверью, на мощеной дорожке, по обе стороны которой во мраке смутно виднелись заросшие сорняками клумбы. Здесь было темнее, но Паштет все равно увидел, что Долли прав: на выходивших сюда двух окнах первого этажа вместо роллет стояли хлипкие узорчатые решетки, а покрытая облупившейся масляной краской дверь и вовсе не была защищена.

Долли с ухваткой бывалого взломщика вогнал конец фомки в зазор между дверью и косяком, поднажал, а потом резко толкнул фомку вперед, навалившись на нее всем телом. Раздался противный скрежет, что-то щелкнуло, хрустнуло, дверь распахнулась, и по плитам дорожки со звоном запрыгал сломанный язычок замка.

— Хелло, Долли! — осклабился Долли, носком ботинка распахивая дверь пошире. — Я же говорю, замок — говно.

— Тише ты, — прошипел Паштет. — Чего орешь? Не у себя в сортире. Услышат — поднимут шум, даже свалить не успеем.

— Да нет здесь никого, — возразил Долли.

Хохол уже был внутри. Он пощелкал выключателем, обо что-то споткнулся в темноте и тихо выматерился.

— Света нет, — сказал он. — Черт, где у них тут распределительный щиток?

— А хрен его знает, — сказал Паштет, вместе с Долли на ощупь входя в кромешную, пахнущую пылью и старым табачным дымом темноту. — Вот блин, неужели они действительно свалили?

— Ничего, — сказал из темноты Хохол. — В крайнем случае отгоним машину и подождем их здесь. Что ты хочешь, гуляет молодежь… Вернутся, никуда не денутся.

— Да вряд ли.

Эти слова были произнесены негромко, но вполне отчетливо. Паштет решил, что это Долли опять демонстрирует свой природный скептицизм, но голос раздался у него за спиной, со стороны двери, а Долли шуршал ладонями по обоям впереди — нащупывал дорогу в кромешной темноте. Там, позади, у двери, некому было стоять, кроме зачем-то покинувшего свой пост Грицко, однако фраза прозвучала чисто, без украинского акцента. Это мог быть Юрченко, вовремя заприметивший гостей и обошедший их с тыла, но такое предположение Паштет сразу отмел: увидев их с Хохлом, Юрченко сразу же рванул бы на все четыре стороны, даже если бы в руках у него был скорострельный пулемет.

Все эти мысли пронеслись у него в голове за какую-то долю секунды, пока он оборачивался. Ему показалось, что этот процесс занял чертовски много времени, на самом же деле это было не так: Паштет пребывал в отличной форме и всегда славился быстрой реакцией, так что повернулся он едва ли не раньше, чем отголосок только что произнесенной фразы окончательно заглох в пыльной темноте.

Он увидел заслонившую серый прямоугольник дверей черную фигуру, гораздо более высокую и громоздкую, чем фигура Дениса Юрченко. В следующее мгновение со стороны двери прямо в глаза Паштету ударил сноп яркого электрического света, совершенно его ослепивший.

— Хелло, Долли! — испуганно воскликнул Долли где-то позади.

Фонарь погас. Ничего не видя перед собой из-за плававших перед глазами зеленоватых кругов, Паштет рванулся вперед и со всего маху налетел подбородком на выскочивший из тьмы тяжелый кулак.

Глава 6

На лестничной площадке Юрий остановился. Его как-то вдруг осенило, что, просто выкатившись на улицу через парадную дверь, он рискует схлопотать пулю от бандита, оставшегося на стреме. Для того он, бандит, там и стоял, чтобы его приятелям никто не мешал.

«Стоп, — сказал себе Филатов. — Давай-ка не пороть горячку. Надо подумать. Почему, собственно, я решил, что это именно бандиты? С чего это вдруг — на стреме, бандиты? Может, это просто гости приехали, а то и вовсе родимая ФСБ…»

Но это была, конечно, полная чушь.