— Очень приятно, — сказал Полковник, даже не подумав назвать собственное имя.

— Так кто же вы? — беспечно вертя баранку своего «Ситроена», продолжал болтливый таксист. — Нет, не говорите, позвольте мне самому угадать. Немец? Голландец? Даю голову на отсечение, что не итальянец. Может быть, англичанин? Они все такие, как вы… Сдержанные. Нет? Тогда, может быть, швед или финн? Нет, на скандинава вы тоже не очень похожи. Их всех будто вылепили из сырого теста, и вылепили довольно неумело… Погодите-ка! А вы, случайно, не поляк?

— Более или менее, — сдержанно сказал Полковник. — Следите, пожалуйста, за дорогой. Я очень спешу, и мне не хотелось бы задерживаться из-за аварии.

— Что ж, — философски заметил таксист, с видимой неохотой поворачиваясь лицом по ходу движения автомобиля, — мир мало-помалу приходит к общему знаменателю. Слава богу, коммунисты остались у власти только в Китае. Вот если бы еще удалось как-то вразумить мусульман!

— Сомневаюсь, что это когда-нибудь станет возможным, — сухо заметил Полковник.

— О да! Мусульмане — это такая проблема для Франции! И еще русские… Вообразите себе, некоторые из них даже учатся в Сорбонне!

— Любопытно, — сказал Полковник, вынул сигареты и закурил.

Таксист немедленно этим воспользовался и закурил тоже. Полковник заметил у него в руках сине-белую плоскую пачку «Голуа» и едва заметно поморщился: он не любил дешевые сорта табака.

— О да! — с воодушевлением поддержал его шофер, ожесточенно дымя сигаретой без фильтра, распространявшей по салону удушливый смрад. — Вы совершенно правы, месье! Любопытно, какому безмозглому кретину пришла в голову идея допустить русских в Сорбонну?

— Деньги стирают многие различия, — сообщил Полковник, опуская стекло слева от себя, чтобы глотнуть воздуха. — В том числе национальные и идеологические. А в России уже давно нет никакой идеологии.

— Зато есть бандиты! — горячо возразил шофер. — Я слышал, что в России невозможно нажить большие деньги честным путем.

— Как и везде, — дипломатично сказал Полковник.

Шофер молчал целых десять секунд. Полковник уже подумал, что тот обиделся и решил прекратить разговор, но таксист заговорил снова.

— Странно, — сказал он, — я никогда об этом не задумывался. Пожалуй, вы правы, месье. Надо будет рассказать об этом ребятам в бистро. Знаете, по вечерам мы собираемся в одном уютном бистро на углу — вообразите себе, тесная компания завсегдатаев, где все друг друга знают…

— Простите, — перебил его Полковник, углядевший справа вывеску агентства по прокату автомобилей, — я передумал. Я выйду здесь. Остановите машину.

Таксист, нарушая все мыслимые правила, вильнул к тротуару из крайнего левого ряда и лихо тормознул, вплотную притерев машину к высокому бордюру.

Полковник через его плечо взглянул на счетчик, сунул водителю цветастую бумажку с радужной голографической полоской, отказался от сдачи, распахнул дверцу и шагнул на тротуар, на ходу поправляя галстук.

Через четверть часа он выехал из гаража на прокатной машине, а еще через двадцать минут остановил ее напротив старого многоквартирного дома на бывшей окраине Парижа. Он запер машину, вошел в провонявший кошками подъезд, где не было консьержа, поднялся в лифте на пятый этаж и позвонил в обшарпанную дверь в конце длинного, плохо освещенного коридора.

Некоторое время за дверью было тихо, потом оттуда донеслись шаркающие шаги и тяжелый кашель заядлого курильщика со стажем, почти равным продолжительности его жизни.