– Я все равно хотел бы попробовать спуститься с ней! – добавил Эгирин.

– Аметрин, посмотри на себя! – устало сказал Гелиодор. – Светлой пряди больше нет, значит, ты выполнил свое предназначение.

Аметрин оглянулся на Сентарию, ощупывая волосы. Та тихо кивнула. Прядь действительно исчезла, сразу после битвы в лазарете.

– И ты, Эгирин, успокойся, – продолжал Гелиодор. – У нас нет времени спускать и поднимать тебя. Ты все равно не пройдешь сквозь бездну. Еще ни один драгомирец не смог преодолеть защиту. Зачем проверять это еще раз? Не будем тратить время на пустые споры. Лучше помогите нам.

Друзья, понурившись, вышли из комнаты и отправились устанавливать на краю огромных ладоней постаменты. Туда водрузили лебедки, привезенные из Гарнетуса. Именно их использовали для спуска в кратер вулкана, так что они уже доказали свою прочность. Когда забрезжил рассвет, все было готово.

Гелиодор вынес Луну из лазарета и опустил в плетеную люльку прикрепленную к стальному тросу. Стефан, надев страховочный пояс и привязав к себе шкатулку с книгой, крепко ухватился за трос и подал знак, что готов.

В этот раз не было никаких напутственных слов, только густая тишина. Небольшая группа людей в страхе сжалась на краю гигантских ладоней. Когда скрипнула лебедка, все вздрогнули. Воины крутанули ручку, и люлька начала спускаться в бездну.

Правители заняли места и окутали Стефана чарами неуязвимости. Они даже не посмотрели друг на друга и не произнесли ободряющих речей. Им было страшно.

И не только им. Рядом в большой клетке, окруженной старейшинами, метался Обсидиан, замотанный в несколько слоев магических сетей. Несмотря на глубокие раны, оставленные Серафимом, он был жив и бодр, только черная слизь бугрилась на громадном брюхе. Глаза паука полыхали ненавистью. Его трясло от собственного бессилия. Он следил за происходящим, оглашая чистый утренний воздух грязными проклятиями. Но сквозь ненависть в голосе Обсидиана слышался неподдельный страх.

Слух о происходящем быстро распространился по Драгомиру, и к краю бездны стали стекаться встревоженные люди. Они смотрели на люльку с неподвижной Луной и на бледного Стефана, который в очередной раз согласился рискнуть жизнью ради них.

И вот ребята достигли клубящейся бездны. Пара мгновений, и туман поглотил их крохотные фигурки.

Через некоторое время трос натянулся, и они замерли, так и не достигнув дна пропасти. Прикинув расстояние, на которое их спустили, Стефан справедливо предположил, что дна просто нет. Бездна бесконечна.

Воздух вокруг выглядел настолько плотным, что его хотелось потрогать. Стефан осторожно коснулся белой дымки и тут же почувствовал, как что-то мягко обвивает ладонь. Поднеся руку к лицу, он увидел, что его пальцы опутаны тонкими белыми нитями, усыпанными крохотными полупрозрачными камнями, отливающими перламутром. Это были адуляры – лунные камни. Они переливались, как утренняя роса на солнце, и слепили блеском глаза.

Стефан недоуменно огляделся в поисках солнечных лучей. Но вокруг была все та же плотная белая дымка. Ощущение нереальности происходящего усилилось.

В этот миг волосы Луны начали покрываться лунными камнями, из-за чего она стала казаться единым целым с клубящейся бездной. Словно это не белый дым вокруг, а огромное облако ее волос. Интуитивно, не думая, что делает, Стефан осторожно взял прядь волос и положил на неподвижную ладонь Луны. Прядь, словно живая, обвила пальцы, и ладонь засветилась серебром.

Стефан моргнул и протер глаза. Да, ладонь Луны действительно светилась, хотя лицо девушки оставалось неподвижным. Тут он вспомнил, что Луна может лечить себя сама, и понял, что должен сделать.

Он приложил ладонь Луны к ее сердцу. Она засветилась еще сильнее. Стефан завороженно смотрел, как тонкие струи чистейшей энергии бежали по белоснежным нитям-волосам и проникали в ладони.