Эрикёзе, вскочив на ноги, кинулся к этому месту, Хоукмун тут же бросился за ним, остальные присоединились, хотя и не так быстро.

И теперь они различали едва слышные звуки: бряцанье оружия, крики, шарканье сапог по камням.

Эрикёзе остановился, когда его собственная тень почти сравнялась по высоте с местными призраками. Он осторожно протянул руку, чтобы коснуться одного из них, шагнул вперед.

И исчез!

От него осталась одна лишь тень. И присоединилась к остальным. Хоукмун видел, как эта тень выхватила меч и бросилась в атаку, встав рядом с другой тенью, показавшейся ему знакомой. То была тень человека ростом примерно с Эмшона из Аризо, который наблюдал это призрачное представление с широко разинутым ртом и остекленевшим взглядом.

Затем движения сражающихся снова начали замедляться. Хоукмун соображал, как ему спасти Эрикёзе, когда богатырь появился снова, волоча кого-то за собой. Оставшиеся тени вновь замерли.

Эрикёзе тяжело дышал. Кожу человека, которого он прихватил с собой, усеивали мелкие порезы, но он, кажется, не сильно пострадал. Он улыбался во весь рот от облегчения, смахивая белую пыль с рыжеватой шерсти, которая покрывала его тело, затем убрал в ножны меч и утер усы тыльной стороной кисти, похожей на звериную лапу. Это был Оладан. Оладан из Булгарских гор, родич горных великанов, ближайший друг Хоукмуна, участвовавший в большинстве его славных походов. Оладан, который погиб в Лондре, которого Хоукмун видел рядом с призраком на болотах Камарга, а затем на палубе «Королевы Романии», когда он храбро набросился на хрустальную пирамиду барона Калана, после чего и исчез.

– Хоукмун! – От радости при виде старого друга Оладан забыл обо всем на свете. Он кинулся к герцогу Кёльнскому и сгреб его в объятия.

Хоукмун смеялся от счастья. Потом поглядел на Эрикёзе.

– Я не знаю, как ты его спас, но я тебе так благодарен!

Эрикёзе, которому передалась их радость, тоже засмеялся.

– Сам не знаю, как я его спас! – Он покосился на вновь замершие тени. – Я оказался в мире едва ли более материальном, чем этот. И помог отбить нападение тех, кто атаковал твоего друга, затем от отчаяния, поскольку наши движения там стали совсем вялыми, я отступил назад, – и вот мы снова здесь!

– Как же ты оказался в этом месте, Оладан? – спросил Хоукмун.

– Моя жизнь сделалась совершенно сумбурной, а приключения просто невероятными с того момента, как я видел тебя в последний раз на палубе корабля, – сказал Оладан. – Какое-то время я провел в плену у барона Калана, не в силах шевельнуть ни рукой, ни ногой, хотя разум мой находился в полном порядке. Это было неприятно. Каким-то образом ко мне пришли воспоминания о моем прошлом и будущем. А потом я вдруг оказался свободен. И попал в мир, где четыре или пять враждующих сторон постоянно воевали друг с другом, я послужил в одной армии, затем в другой, так и не поняв до конца, за что они борются. Затем я снова оказался в Булгарских горах в лапах медведя и кое-как вырвался.

Потом меня занесло в мир металла, где я оказался единственным существом из плоти среди огромного множества разнообразных машин. Одна из этих машин (у нее имелась некоторая склонность к философии) едва не уничтожила меня, но меня защитил Орланд Фанк – помнишь его? – и привел в мир, откуда я только что спасся. Мы с Фанком искали там Рунный посох, в этом мире воюющих городов. Я выполнял поручение Фанка в самом опасном квартале одного из этих городов, когда на меня насело слишком много противников. Я был на волосок от смерти, когда вдруг снова оцепенел. И это состояние длилось много часов или лет (этого я никогда не узнаю), пока меня не спас твой товарищ. Скажи мне, Хоукмун, что сталось с нашими друзьями?

– Это долгая история и почти лишенная смысла, поскольку большинство событий мне и самому непонятны, – сказал ему Хоукмун.