|
На него уже выдвинулась свежая часть и закрепилась там, но ненадолго, менее, чем через две недели, пятнадцатого августа, большая их часть погибнет. В живых из первого батальона восемьсот пятнадцатого стрелкового полка, выдвинутого на перевал из Абхазии, останется всего семнадцать человек. Мне было больно думать об этом, но сейчас я ничего не мог для них сделать. Для того, чтобы эти ребята остались в живых, нам всем нужно будет очень долго и кропотливо не просто работать, а пахать. Это в первую, пробную хроноэкспедицию отправляется только один человек, а потом число хронодиверсантов будет постепенно увеличиваться, а вместе с этим будет расширяться и наша зона действий, а также глубина погружений в прошлое, пока не придёт время однажды шагнуть в будущее. Что же, лиха беда начала, а потому как только хронокапсула прибыла на место, я первым делом огляделся.
На горе и на её склонах не было ни единой души. Как это и должно было быть. Устраивать немного ниже по склону пулемётное гнездо было слишком рано и потому мой напарник-искин, которого звали Деноал, вместо этого выпустил во все стороны пять дюжин своих мониторов-разведчиков. Пять из них на огромной скорости помчались в пыльный, измученный страхами и жарой Ворошиловск, будущий Ставрополь. К городу уже приближались части Первой танковой армии гитлеровцев, в которую входил сорок девятый горнострелковый корпус. Части одной из его дивизий, прозванной дивизией "Эдельвейс", как раз и будут штурмовать перевалы большого Кавказского хребта и даже собьют с них наши части, но на ту сторону так и не переберутся, чтобы парадным машем дойти до Батуми и войти в Турцию, как герои. В Ворошиловске в это время насчитывалось немногим меньше восьмисот солдат и офицеров. Первого августа в городе было объявлено военное положение. В половине четвертого, первому секретарю Орджоникидзевского крайкома партии позвонил Сталин, поинтересовался, как город подготовился к обороне и в конце короткого разговора отдал весьма странное распоряжение - срочно эвакуировать из города воспитанников детского дома, приставить к ним надёжную охрану и отправить через Клухорский перевал в Сухуми. Самым лучшим вариантом Суслову показался такой, приставить к детям остатки семьдесят седьмого разведывательного батальона и он распорядился срочно найти его командира. Им оказался лейтенант Николай Ларионов, высокого роста, атлетически сложенный, но голодный, измученный и смертельно уставший мужчина тридцати трёх лет. Выслушав приказ первого секретаря, он взял под козырёк и ответил: - Приказ понял, будет исполнено, товарищ первый секретарь. Позвольте поинтересоваться, какой транспорт нам предоставят? Суслов тяжело вздохнул: - Мы нашли для тебя всего двадцать шесть пароконных линеек с брезентовым верхом. Лошади свежие, крепкие На них и поедете. Сколько человек у тебя осталось в батальоне, лейтенант? - Двадцать три, товарищ первый секретарь, но народ опытный и хорошо проверенный. Нам бы только патронов хотя бы немного и поесть чего-нибудь горячего. Мои бойцы две недели толком не ели. - Вас накормят и поделятся с вами патронами, лейтенант, но не позднее полудня вы должны выехать из Ворошиловска. И вот что ещё, лейтенант, этот приказ исходит от Верховного главнокомандующего, а потому ты за этих детей головой отвечаешь. В Сухуми уже знают, что Иосиф Виссарионович приказал переправить к ним сирот. Небритый Николай Ларионов широко заулыбался: - Приказ Верховного главнокомандующего будет выполнен, товарищ первый секретарь. Если понадобится, мы на себе вытащим подводы на перевал и спустим их к морю. Разрешите выполнять приказ? - Иди, лейтенант, - кивнул Суслов, - но имей ввиду, если лично товарищ Сталин озабочен судьбой этих детей, значит дело очень серьёзное и ты должен подойти к выполнению этого приказа соответствующим образом. Поэтому можешь взять с собой ещё одно отделение тех солдат, которые тебе приглянутся. |
