Они задержались там только на три дня — летний сезон только начинался, и урожай был очевидно не очень богатым. Фермера звали Валбурн. Когда Вилли показал ему фото Тадеуша Лемке, тот кивнул головой и перекрестился, быстро и (Вилли в этом был уверен) бессознательно.

— Я еще не встречал старика, который был бы так резв, как этот, и я видел, как он нес охапку дров, которая была бы не по силам моим сыновьям, — Валбурн поколебался и добавил: — Он не понравился мне. И не только из-за своего носа. Черт, мой дед имел рак кожи и прежде чем сойти в могилу, рак прогрыз в его щеке дыру, размером с пепельницу. Туда можно было заглядывать и видеть, что дед пережевывает. Конечно, нам это не нравилось, но мы все равно любили деда… вы понимаете, что я хочу сказать. — Вилли кивнул. — Но этот… мне он не понравился. Я подумал, что он смахивает на душегуба.

Вилли уже хотел спросить перевод этого нового американизма, но потом решил, что душегуб, везде душегуб. Перевод читался в глазах Валбурна.

— Он и есть душегуб, — сказал Вилли с полной откровенностью.

— Я уже подумывал, не отправить ли их дальше. 20 долларов за ночь, если не считать уборку мусора после них — вполне приличная плата, но моя жена боялась их, да и я сам побаивался. Поэтому я пошел к Лемке тем же утром сказать, чтоб они убирались, прежде чем я перетрушу окончательно. Но они уже укатили. Облегчили мне задачу.

— Они поехали дальше на север?

— Точно. Я стоял на вершине того холма, — он указал, — и видел, как они свернули на шоссе. Я смотрел, пока они не скрылись с глаз долой, и очень обрадовался, когда их не стало.

— Да. Ручаюсь, что обрадовались.

Валбурн бросил на Вилли оценивающий, довольно критический взгляд.

— Не хотите ли пройти в дом выпить стакан сливок, мистер? Вы нехорошо выглядите.

— Спасибо, но мне нужно добраться до Совиной Головы до захода солнца, если смогу.

— Разыскиваете его?

— Да.

— Что ж, если найдете, надеюсь, он не сожрет вас, мистер, потому что мне он показался голодным…

Вилли говорил с Валбурном 21-го — в первый день официального лета, хотя дороги уже задыхались от туристов. Вилли пришлось проехать в глубь материка до Типскота, прежде чем ему удалось найти мотель со свободным номером. А ведь цыгане выкатились из Бутбэй Харбор утром 8-го.

Разрыв сократился до тринадцати дней.

Вилли провел два плохих дня. Ему казалось, что цыгане провалились под землю. Их не видели ни в Совиной Голове, ни в Рокланде, хотя оба города были забиты туристами. На заправочных станциях и придорожных кафе глядели на фотографии и качали головами.

Угрюмо борясь с желанием выблевать драгоценные калории за борт — он никогда хорошо море не переносил, Вилли на пароме перебрался из Совиной Головы в Виналхавен, но цыган там не было.

Вечером 23-го он позвонил Кирку Пеншли, надеясь на свежую информацию, и когда Кирк снял трубку, послышался интересный двойной щелчок, как раз в тот момент, когда Кирк спросил:

— Как дела, Вилли? Где вы пропадаете?

Вилли быстро покрылся потом и повесил трубку.