Мак замялся, Вопросительно взглянул на Джима. Тот кивнул: говори, мол, я не против.

— Видишь ли, Лондон, — начал Мак. — Люди к тебе привязываются, и привязываются крепко. Сэм любому, кто на тебя косо посмотрит, горло перегрызет.

— Верно, друзья у меня хорошие, — согласился Лондон.

— Вот и я о том же. Я ведь тоже к тебе привязался. Ну, допустим, я — красный, что тогда?

— Ты останешься мне другом.

— Ну, вот и славно. Я и впрямь красный. И никакой тайны из этого не делаю. Говорят, дескать, я эту стачку затеял. Но пойми же: рад бы я ее затеять, да одному не под силу. А здесь и сил-то прикладывать не пришлось. Все само собой закрутилось.

Лондон глядел на него внимательно и настороженно, словно боялся вспугнуть мысль Мака, которую он, Лондон, медленно пережевывал.

— А что вы с этого имеете? — спросил он.

— Ты о чем, о деньгах, что ли? Да ни гроша не имеем.

— Тогда зачем вам все это надо?

— Трудно объяснить… Ну, вот, скажем, ты горой стоишь за Сэма, за всех, кто с тобой колесит по стране. А я — за каждого американского работягу душой болею.

— И даже за тех, кого не знаешь?

— Даже за тех! Да и Джим такой же, как и я.

— Ну и ну! Прямо чертовщина какая-то! Не дурачишь меня, парень? Неужто ни гроша за свою работу не получаете?

— А мы разве сюда на «роллс-ройсах» прикатили?

— Ну, может, потом?

— Когда — потом?

— Потом, когда забастовка кончится, тогда и огребете.

— А этого «потом» у нас просто не будет. Кончим работу здесь, нас следующая забастовка дожидается.

Лондон смотрел на Мака прищурившись, словно хотел прочитать мысли.

— Что ж, поверю, — раздумчиво произнес он. — Пока ты меня еще не пробрасывал.

Мак крепко хлопнул его по плечу.

— Спросил бы раньше, я бы таиться не стал.

— Ничего против красных я не имею, — сказал Лондон. — Хотя только и слышишь, как их поносят. Сэм, конечно, и зол бывает и вспыльчив, но о нем и слова плохого никто не скажет. Пойдемте-ка, поедим.

Мак поднялся.

— Я, Джим, вам с Лизой ужин принесу.

Уже выходя, Лондон сказал:

— Эх, ночь-то какая светлая! Я и не знал, что сегодня полнолуние.

— Ничего подобного!

— Да ты взгляни! Видишь, какая луна выкатывает!

— А почему ж не с востока? Да это ж… Господи! Это ж у Андерсона полыхает! Его дом подожгли! Собирай ребят! Где ж наши охранники были?! Быстрей ребят собирай! — И он бросился к деревьям, за которыми занималось красное зарево.

Джим соскочил с матраца и бросился вслед за Маком. Он и не чувствовал боли в плече. Вот что-то пророкотал Лондон, затопало множество торопливых ног. Около деревьев Джим припустил быстрее — из-за вершин уже показался дымный гриб, в красных бликах мелькали языки пламени. За топотом ног слышался зловещий треск. С пожарища доносились отчаянные крики, приглушенный собачий вой. От деревьев побежали длинные тени. На задах в саду тоже хозяйничал огонь, там суетились темные фигуры. Впереди Джима, тяжело топая, бежал Мак. Все ближе жаркое дыхание пожара. Джим догнал друга.

— Горит сарай, — выдохнул он. — Яблоки успели вывезти?

— Джим! Ты-то какого черта увязался! Яблоки там, в сарае. А вот где наши охраннички, хотел бы я знать! Ни на кого положиться нельзя!

Сад кончился.