— Вы хотите сказать, что специально помогаете крозни раздавить Саллат ради Земли?

— Забудь о Саллате, — нетерпеливо сказал Бронштейн. — Мы всего лишь создаем и укрепляем военную мощь крозни. Мы хотим развить их до такой степени, чтобы они стали серьезными претендентами на Землю. Там есть много сырья, а они боевой, агрессивный народ, такой, каким раньше были земляне. Нужно лишь небольшое руководство, несколько хорошо спланированных побед, правильные культурные манипуляции, и они преодолеют свой нынешний примитивизм и начнут поглядывать на Землю. И тогда Земля воспрянет и нанесет ответный удар. Все дело в вызове и ответе. Земная цивилизация угасает от отсутствия вызова, поэтому нам нужно создать врагов искусственно.

Делоне глубоко вздохнул. Он был поражен смелостью этого плана, а еще больше спокойствием Бронштейна.

— И без вашего вмешательства Саллат победил бы крозни, а Земля не получила врага?

— Скорее всего, да. Вероятно, им было бы тяжело поначалу, потому что они так фанатично беспечны, но, в конце концов, я думаю, что они победили бы крозни. Когда я начал работать с крозни, эти дикари почти ничего не знали о командной работе, необходимой для ведения войны. Но за то время, что я нахожусь здесь, они превратились в эффективную боевую машину.

— Тогда мне придется убить вас, — сказал Делоне, поднимая пистолет.

— Погодите! — сказал Бронштейн. — Скажите мне только, почему, прежде чем начать стрельбу.

— Потому что я сам замешан в этой ситуации — только на стороне Саллата. Мне кажется, что Саллат также важен, как и Земля, и что есть столько же причин сохранить его, как и Землю. Но Земля меня не волнует.

Бронштейн кивнул, глядя на пистолет Делоне.

— Я понимаю. Земля никогда не волновала тебя.

— А с чего бы ей меня волновать? Я навсегда покинул Землю. Почему бы мне не оставаться верным Саллату?

— Это сложный вопрос, — медленно ответил Бронштейн. — Но ты игнорируешь один большой фактор. Земля стоит спасения, а Саллат — нет, чтобы ты там ни думал. Саллат — это прошлое, у них уже все позади. Они мертвы, просто еще не знают об этом. Взгляни, как они сейчас пытаются решить проблему крозни. Начали ли они хоть немного приспосабливаться, чтобы справиться с этим врагом? Нет, ничуть. Их культура давно миновала точку приспособляемости. Скажи мне, что они делают?

— Они поют песни, и их убивают, как мух, — сказал Делоне.

— Наверное, теперь ты видишь общую картину немного четче. Существует много поверхностного сходства между культурой Земли и Саллата, — сказал Бронштейн. — И те, и другие увязли в болоте традиций, ритуалов и рутины. Наверное, ты этого еще не осознал. То, что тебе понравилось на Саллате, ничем не отличается от того, что ты презирал на Земле... Ну, может, с небольшими вариациями. Но есть реальная разница. Саллаты — невероятно старый народ. У них прекрасная культура, но она совершенно окаменелая. Они исполняют вечные, никогда не изменяющиеся ритуалы и песнопения. Все это очень красиво, я могу понять твою привязанность к ним, но все это стерильно. Первая по-настоящему серьезная проблема, с которой они столкнулись, прикончит их. Я доказываю это прямо здесь и сейчас.

— Но Земля...

— Но Земля совсем не такая, — сказал Бронштейн. — Земная культура является полной противоположностью здешней. Да, она похожа, она демонстрирует культурные тенденции, изоморфные тем, что есть у Саллата, но шаблон совершенно иной.