|
- А-а, это ты, Жан? - А-а... Пьер... Что ты здесь делаешь? - Решил подышать свежим воздухом. А ты? Жан рассмеялся: - Я тоже дышу свежим воздухом. Пьер сел рядом с братом. - Очень красиво, правда? - Да, красиво. По звуку голоса он понял, что Жан ничего не видел. Пьер продолжал: - Когда я здесь, мной овладевает страстное желание уехать, уйти на этих кораблях куда-нибудь на север или на юг. Подумать только, что эти огоньки прибывают со всех концов света, из стран, где благоухают огромные цветы, где живут прекрасные девушки, белые или меднокожие, из стран, где порхают колибри, бродят на свободе слоны, львы, где правят негритянские царьки, из всех тех стран, что стали сказками, потому что мы не верим больше ни в Белую Кошечку, ни в Спящую Красавицу. Да, недурно было бы побаловать себя прогулкой в дальние края, но для этого нужны средства, и не малые... Он вдруг замолчал, вспомнив, что у брата есть теперь эти средства, что, избавленный от всех забот, от каждодневного труда, свободный, ничем не связанный, счастливый, радостный, он может отправиться, куда ему вздумается, - к белокурым шведкам или к черноволосым женщинам Гаваны. Но тут, как это часто бывало с ним, у него внезапно и мгновенно пронеслось в уме: "Куда ему! Он слишком глуп, он женится на вдове, только и всего". Такие мысли приходили ему в голову вопреки его воле, и он не мог ни предвидеть их, ни предотвратить, ни изменить, словно они исходили от его второй, своенравной и необузданной, души. Пьер встал со скамьи. - Оставляю тебя мечтать о будущем; мне хочется пройтись. Он пожал брату руку и сказал с большой теплотой: - Ну, мой маленький Жан, вот ты и богач! Я очень доволен, что мы встретились здесь и я могу сказать тебе с глазу на глаз, как это меня радует, как сердечно я тебя поздравляю и как сильно люблю. Жан, кроткий и ласковый от природы, растроганно пробормотал: - Спасибо... спасибо... милый Пьер, спасибо тебе. Пьер повернулся и медленно зашагал по молу, заложив руки за спину, с тросточкой под мышкой. Вернувшись в город, он снова спросил себя, куда же ему деваться: он досадовал на то, что прогулка рано оборвалась, что встреча с братом помешала ему посидеть у моря. Вдруг его осенила мысль: "Зайду-ка я выпить стаканчик у папаши Маровско", - и он направился к кварталу Энгувиль. С папашей Маровско он познакомился в клинике, в Париже. Ходили слухи, что этот старый поляк - политический эмигрант, участник бурных событий у себя на родине; приехав во Францию, он заново сдал экзамен на фармацевта и вернулся к своему ремеслу. О прошлой его жизни никто ничего не знал; поэтому среди студентов и практикантов, а впоследствии среди соседей о нем слагались целые легенды. Репутация опасного заговорщика, нигилиста, цареубийцы, бесстрашного патриота, чудом ускользнувшего от смерти, пленила легко воспламеняющееся воображение Пьера Ролана; он подружился со старым поляком, но так и не добился от него никаких признаний о прежней его жизни. Из-за Пьера старик и переехал в Гавр и обосновался тут, рассчитывая, что молодой врач доставит ему хорошую клиентуру. |
