— Давай сбежим! Ночь мы проведем в Венеции, а потом, потом, где захочешь. Ночь за ночью, год за годом, до самого конца…

— У меня семья, дочь… — Лара запустила пальцы в густые жесткие волосы и прижалась к ним щекой. — Боже, как мне не хватало этого… Твоих рук, твоих глаз, твоего несуразного русского языка…

Пламен мечтательно улыбнулся:

— Ты говоришь, ей восемь лет? Маша, Мария… Я так хотел девчушку! Ну до чего же везучий парень, этот Пламен Бончев!

Время двигалось к назначенной церемонии ужина. Графиня завершала туалет в отведенных ей апартаментах. Дверь распахнулась без стука. У вбежавшей в комнату Софи были круглые, как плошки, глаза и подрагивающие губы — она собиралась плакать.

— Девочка! — Снежина осторожно прижала к груди бросившуюся к ней дочь. Бисерное шитье на темно-зеленом атласном платье — двухсотлетней давности музейный лоскут от платья Марии-Антуанетты, умело вставленный в отделку лифа. Стоит дороже нескольких самых шикарных вечерних туалетов, а сыплется — едва к нему прикоснешься. — Да что произошло? Мне показалось, твоя встреча с Сидом прошла удачно. Поверь, этот парень без ума от тебя. — Она собрала волосы Софи на затылке и сколола их гребнем. — Так будет лучше.

— Я знаю, знаю! — яростно завопила та сквозь слезы. — Мы спорили целых три часа!

— Похоже, что целовались, а? — улыбнулась Снежина.

— Целовались, ссорились, клялись в любви… И — расстались! Он уже, наверно, уехал… Господи, до чего я несчастна…

Снежина подняла дочь с ковра, отметив, что та все же не надела платье, брать которое с собой наотрез отказалась — слишком нарядно для ужина с анонимом. Но графиня настояла, загадочно улыбаясь. Конечно же, она знала, в чьем доме проведет уик-энд, но не хотела портить дочери эффект неожиданности.

— Софи, тебе уже давно не пятнадцать лет. Ты же знаешь, сколь охотно некоторые мужчины вживаются в трагические роли, особенно в том случае, когда все идет гладко.

— Ах, мама, ничего гладкого… Он горд, слишком горд! Сидней еще долго будет студентом, он живет на стипендию, а я, черт побери, — графиня! К тому же богата. Да еще — предмет отеческих посягательств премьер-министра! Не говоря уже о том, что почти законченный профессионал!

— Хорошая невеста, я полагаю.

— Но не для человека, который с семи лет, с тех пор как остался сиротой, чувствовал свою ущербность, ненужность, который всеми способами пытался выбраться, стать самостоятельным, но попадал в омерзительные переделки…

— Настоящий сказочный герой, добивающийся руки принцессы. Не хмурься, детка, я не шучу. Ведь это Сид спас тебя из рук маньяков! Жутко становится от одной мысли, что могло случиться в том амбаре… Брр… Не будем вспоминать. — Снежина вдела в уши бриллиантовые сережки с подвесками. — Мне кажется, парень честно заслужил твое расположение.

— Мам, я влюбилась. Нет, я люблю его. Это точно. С этим ничего уже не поделаешь… А он ушел от меня.

— Да почему, боже ты мой?

— Сид полагает, что спас бы любую, а кроме того — я попала в переделку по его милости. Он считает, что способен приносить лишь несчастья и что скорее застрелится, чем причинит вред любимой женщине…

— Восхитительно старомодно! Классика возвышенных чувств. Приведи себя в порядок, детка, — на столике моя косметика. Попудри носик. Пора выходить к столу.

— Не хочу! Плевать мне на все ваши интриги… Поеду на станцию, возможно, еще успею догнать его.