Он заворочался, устраиваясь поудобнее.

    Женщина губами тронула прядь его жестких волос, и удивительная фраза «а пастухам местным все едино…» сама собой выветрилась из ее головы.

    Хоть и странно слышать такое от пастуха.

    Местного.

    -  Вот ты и дважды дурачок… Хозяйка моя - Шурина доченька, да еще и от старшей жены! Царь-папаша ее к бездетному товарьяману [9] в приемыши определил, по давнему сговору… и то сказать: зачем Шуре девка?! Сыновей хватало, слава Вишну! Вот и сбагрил на сторону. Потом помер от водянки, а сыновья рохлями оказались, растеряли земли-троны! Приживалы, еще хлеще сестры! Родись у моей хозяйки мальчонка - мог бы, как в возраст войдет, за дедовской славой погнаться! Раз дядья оплошали…

    -  Сынок! - передразнил мужчина. - Слава дедовская! В первую голову, на славу пора забыть-забить кривым рубилом - ищи ветра в поле! А во вторую голову: откуда у нее сынок, у Шуриной дочки, ежели сама она - девица незамужняя! Ветром надуло?!

    Женщина запальчиво вскинулась. Чужая тайна и без того жгла ей сердце, так и норовя выплеснуться наружу кипящим варом. А тут еще дразнят…

    -  Не знаю, как насчет ветра, а только для сыновей мужья не всегда надобны! Может, и ветром…

    -  Врешь ты все, - махнул рукой мужчина, разом теряя интерес к разговору.

    Но женщину уже было не остановить.

    -  Я вру?! А кто у хозяйки на прошлой неделе роды принимал? Кто пуповину резал?! Не я?! Думаешь, мы ради твоих мужских статей шестой месяц в пастушьем становище торчим?! Во дворце живот не спрячешь! Понял, кобель?!

    Последнее слово женщина произнесла ласково-ласково, и пальцы ее как бы невзначай вновь поползли к самому кобелиному месту.

    Мужчина не мешал, но и не помогал.

    Лежал, глядел в небо, будто не его ласкали.

    -  Тогда уж точно о дедовской славе речи нет, - бросил он наконец. - Ублюдок-безотцовщина - кому он нужен, хозяйкин байстрюк? Брюхо нагуляла, теперь срам прятать надо! Подкинет небось пастушьей женке, а сама поминай как звали…

    -  Такого не подкинешь, - ластясь, шепнула женщина. - Ты б его видел, красавчика маленького…

    С этой минуты мужчина слушал очень внимательно.

    Впрочем, он и раньше слушал внимательно.

    Он вообще мало что пропускал мимо ушей, доверенный лазутчик матхурского правителя, ракшаса-полукровки по прозвищу Ирод.

    3

    СМЕРТЬ

    Когда женщина задремала, мужчина еще некоторое время лежал, думая о своем. Он предчувствовал: сегодня, сейчас, этой ночью свершится предначертанное. Кончится срок его поисков и ожидания, еще один младенец умрет тихой смертью, отправясь прямиком в рай для молокососов, - и можно будет вернуться к господину.

    Вернуться с триумфом.

    Иногда мужчина полагал, что из всех кличек Трехмирья именно прозвище его господина имеет самые длинные ноги. С пятками, смазанными салом. С когтями, которые сподручно рвать на бегу. Судите сами: меньше полугода прошло с того веселого дня, когда матхурский правитель разослал в подвластные ему земли отряды карателей. С недвусмысленным приказом - убивать младенцев. Всех, кого обнаружат. В первую очередь - младенцев странных, удивительных, с признаками божественного или демонского родства.

    Приказ прозвучал, и уже через полтора месяца окрестности Матхуры уверенно прозвали царя Иродом.