Чтобы мерцал души кристалл

 огнём и драмой,

 беседы я предпочитал

 с одетой дамой.

 Поскольку женщина нагая –

 уже другая.

Волнуя разум, льёт луна

 свет мироздания таинственный,

 и лишь философа жена

 спокойно спит в обнимку с истиной.

Если дама в гневе и обиде

 на коварных пакостниц и сучек

 плачет, на холодном камне сидя –

 у неё не будет даже внучек.

Вселяются души умерших людей –

 в родившихся, к ним непричастных,

 и души монахинь, попавши в блядей,

 замужеством сушат несчастных.

Вон дама вся дымится от затей,

 она не ищет выгод или власти,

 а просто изливает на людей

 запасы невостребованной страсти.

Я знание собрал из ветхих книг

 (поэтому чуть пыльное оно),

 а в женскую натуру я проник

 в часы, когда читать уже темно.

Обманчив женский внешний вид,

 поскольку в нежной плоти хрупкой

 натура женская таит

 единство арфы с мясорубкой.

Во сне пришла ко мне намедни

 соседка юная нагая;

 ты наяву приди, не медли,

 не то приснится мне другая.

Дуэт любви – два слитных соло,

 и в этой песне интересной

 девица пряного посола

 вокально выше девы пресной.

Как женской прелести пример

 в её глазах такой интим,

 как будто где-то вставлен хер

 и ей отрадно ощутим.

Всё, что женщине делать негоже,

 можно выразить кратко и просто:

 не ложись на прохвостово ложе,

 бабу портит объятье прохвоста.

У зрелых женщин вкус отменно точен

 и ловкая во всём у них сноровка:

 духовные невидимые очи –

 и те они подкрашивают ловко.

Когда года, как ловкий вор,

 уносят пыл из наших чресел,

 в постели с дамой – разговор

 нам делается интересен.

Когда я был тугой, худой, упругий

 и круто все проблемы укрощались,

 под утро уходившие подруги

 тогда совсем не так со мной прощались.

Люблю я этих и вон тех,

 и прочих тоже,

 и сладок Богу сок утех

 на нашем ложе.

Не в силах дамы побороть

 ни коньяком, ни папиросами

 свою сентябрьскую плоть

 с её апрельскими запросами.

Чем угрюмей своды мрачные,

 тем сильней мечта о свете;

 чем теснее узы брачные,

 тем дырявей эти сети.

Супруг у добродетельной особы,

 разумно с ней живя на склоне дней,

 не пил я в полночь водку, спал давно бы,

 уже блаженно спал бы. Но не с ней.

Как утлый в землю дом осел,

 я в быт осел и в нём сижу,

 а на отхожий нежный промысел

 уже почти что не хожу.

Всегда готов я в новый путь

 на лёгкий свет надежды шалой

 найти отзывчивую грудь

 и к ней прильнуть душой усталой.