– Меня? – указываю на себя и обхожу кухню, чтобы вытереть руки. – Почему это так

беспокоит тебя, Грэхем? Когда ты начал переживать о женщинах, с которыми я сплю?

– Нелл не просто женщина, с которой ты спал, Гевин. Она нечто большее. У меня к

тебе вопрос: почему ставишь во главу какой-то гребаный покер? Ты уже знаешь, что  ты

лучший, какой тогда смысл?

Я смотрю Грэхему в глаза, пока вытирая руки, до боли сжимаю полотенце.

– Все просто, Грэхем. Меня не  интересуют длительные отношения.

– Полная хрень. Это все гребаный бред, и ты это знаешь. Скажи, ты просто боишься?

– Почему, черт возьми, я должен бояться женщины?  Я считал, что ты знаешь меня

лучше.

– Ты боишься не Нелл, придурок, ты боишься, что люди поверят, что ты пошел по

стопам отца.

Ну, если это не Божья правда, то я не знаю, что тогда. Всю свою взрослую жизнь я

делал все возможное, чтобы не закончить, как отец: не проиграть и не потерять жизнь из-за

женщины, которая забудет о тебе сразу, как твое тело станет холодным. Почему я должен

вести себя по-другому сейчас?

– Я не боюсь стать похожим на отца, я просто не хочу, чтобы люди видели какую-

либо связь между нами.

– А почему бы и нет? Из моих воспоминаний, твой отец был эмоциональным и добрым

человеком. Он, возможно, не очень хорошо это показывал, но любил тебя и...

–  Он, бл*ть, не любил меня! – бросаю в ответ, прерывая Грэхема. – Если бы он любил

меня, то не проводил бы каждый час за столом в погоне за тем, что у него уже было.

Отступив  назад,  Грэхем  стучит  по  барной  стойке  перед  собой  и  засовывает  руки  в

карманы.

– Ну, в таком случае, ты на самом деле как твой отец, Гевин. – Покачав головой, он

неторопливо идет на выход. – Ты много всего выиграл и доказал свою состоятельность. Ты

добился успеха, дальше больше некуда. Ты продолжаешь гоняться за мечтой, которую уже

осуществил, в точности как он. Сейчас настало время жить вне карт и покерных фишек.

Надеюсь,  Нелл  будет  рядом,  когда  ты,  наконец,  вытащишь  голову  из  задницы.  Если ты, конечно, это вообще сделаешь.

Не  сказав  больше  ни  слова  и  не  дожидаясь  моего  ответа,  Грэхем  уходит.  Щелчок

дверного замка эхом разносится по моим очень пустым, очень холодным апартаментам.

–  Бл*ть,  –  бормочу  я,  впиваясь  в  лоб  пальцами,  чувствуя,  как  в  основании  черепа

начинает формироваться сильная головная боль.

Оказавшись  в  спальне  и  начиная  раздеваться,  я  обдумываю  последнее  заявление

Грэхема. Неужели я так зациклился на том, чтобы не влюбиться в женщину, как мой отец, что гонюсь за тем, что никогда не сделает меня по-настоящему счастливым? Ставить вот

так под сомнение всё, на чем была основана твоя жизнь, – это пиз*ец как сбивает с толку.

Я чувствую нарастающее в теле напряжение, пока живот сжижается от крутящихся в голове

вопросов.

Быстро  подготовившись  ко  сну,  даже  не  утруждая  себя  ужином,  я  проскальзываю

между прохладными простынями и таращусь в потолок, заложив руки за голову.

Когда  я  впервые  ее  увидел,  то  захотел  трахнуть.  Я  хотел  трахнуть  ее  сильнее,  чем

любую другую женщину когда-либо.