Изменить размер шрифта - +
Я начал с десяти гульденов и опять с passe. К passe  я
имею предрассудок. Я проиграл...  Оставалось  у  меня  шестьдесят  гульденов
серебряною монетою; я подумал - и предпочел zero. Я стал  разом  ставить  на
него по пяти гульденов; с третьей ставки вдруг выходит zero, я чуть не  умер
от радости, получив сто семьдесят пять гульденов; когда я выиграл сто  тысяч
гульденов, я не был так pад. Тотчас же я поставил сто гульденов на  rouge  -
дала; все двести на rouge  -  дала;  все  четыреста  на  noir  -  дала;  все
восемьсот на manque - дала; считая с прежним, было тысяча семьсот гульденов,
и это - менее чем в пять минут! Да, в эдакие-то мгновения  забываешь  и  все
прежние неудачи! Ведь  я  добыл  это  более  чем  жизнию  рискуя,  осмелился
рискнуть и - вот я опять в числе человеков!
     Я занял номер, заперся и часов до трех  сидел  и  считал  свои  деньги.
Наутро я проснулся уже не лакеем. Я решил в тот же день выехать  в  Гомбург:
там я не служил в лакеях и в  тюрьме  не  сидел.  За  полчаса  до  поезда  я
отпpавился поставить  две  ставки,  не  более,  и  проиграл  полторы  тысячи
флоринов. Однако же все-таки переехал в Гомбург, и  вот  уже  месяц,  как  я
здесь...
     Я, конечно, живу в постоянной  тревоге,  играю  по  самой  маленькой  и
чего-то жду, рассчитываю, стою по целым дням у  игорного  стола  и  наблюдаю
игру, даже во сне вижу игру, но при всем этом мне кажется, что я  как  будто
одеревенел, точно загряз в какой-то тине. Заключаю это  по  впечатлению  при
встрече с  мистером  Астлеем.  Мы  не  видались  с  того  самого  времени  и
встретились нечаянно; вот как это было. Я шел  в  саду  и  рассчитывал,  что
теперь я почти без денег, но что у  меня  есть  пятьдесят  гульденов,  кроме
того, в отеле, где я занимаю каморку, я  третьего  дня  совсем  расплатился.
Итак, мне остается возможность один только раз пойти теперь  на  рулетку,  -
если выиграю хоть что-нибудь, можно будет продолжать игру; если  проиграю  -
надо опять идти в лакеи, в случае если не найду сейчас русских,  которым  бы
понадобился учитель. Занятый этою мыслью, я пошел, моею ежедневною прогулкою
чрез парк и чрез лес, в соседнее княжество. Иногда я выхаживал таким образом
часа по четыре и возвращался в Гомбург усталый и голодный. Только что  вышел
я из сада в парк, как вдруг на скамейке увидел  мистера  Астлея.  Он  первый
меня заметил и окликнул меня. Я сел подле него. Заметив же в  нем  некоторую
важность, я тотчас же умерил мою радость; а то  я  было  ужасно  обрадовался
ему.
     - Итак, вы здесь! Я так и думал, что вас повстречаю, - сказал он мне. -
Не беспокойтесь рассказывать: я знаю, я все знаю; вся ваша жизнь в эти год и
восемь месяцев мне известна.
     - Ба! вот как вы следите за старыми друзьями! - ответил я. - Это делает
вам честь, что не забываете... Постойте, однако ж, вы даете мне мысль  -  не
вы ли выкупили меня из рулетенбургской тюрьмы, где я сидел за долг в  двести
гульденов? Меня выкупил неизвестный.
     - Нет, о нет; я не выкупал вас из рулетенбургской тюрьмы, где вы сидели
за долг в двести гульденов, но я знал, что вы сидели  в  тюрьме  за  долг  в
двести гульденов.
Быстрый переход