Однако где‑то в самом начале Марго допустила крохотную ошибку, которая в итоге свела на нет все построения. Эрик был не единственным ее серьезным соперником. Кто‑то еще метил на трон, и игра этого третьего была еще тоньше.

Вероятно, этот кто‑то раскусил ход Марго. Может, и нет, впрочем, это неважно. Перед ним оказались два конкурента, два бывших союзника. Если бы решение было принято в пользу Маргарет, ее сила в Совете возросла бы. Следовательно, она стала бы еще более опасным противником. А этого никак нельзя было допускать. Иное дело Эрик. Его действия изрядно пошатнули доверие к нему со стороны членов Совета. Предложенное оправдание лишь частично восстановило это доверие, а значит, такое решение позволило полностью избавиться от одного соперника и значительно ослабить позиции другого.

Таким образом, Марго, сама того не подозревая, своей игрой сослужила кому‑то хорошую службу. Грех было отказываться от подарка, вложенного прямо в руки. И кто‑то не отказался. А Марго теперь придется платить за ошибку. Точнее, нам с Марго придется платить...

Вот в такую логическую цепочку выстроились у меня недавние события.

И чем больше я думал над этим, тем сильнее все походило на правду. Мне не хотелось верить, что Марго настолько вероломна, но я ведь собственными глазами видел этот удар в спину, когда Эрик с изумлением слушал ее речь и лишь хватал ртом воздух, не в силах ответить. Она могла так поступить.

Странно, но я не злился на нее за это. Выплеснув свои чувства тогда, на корабле, теперь я оставался спокоен. И вдобавок ко всему мне постоянно вспоминался ее взгляд – там, в каюте, и здесь, когда она обернулась на пороге.

Взгляд...

Благодарность? Просьба? Намек?

Я почувствовал, что засыпаю.

– Хоть бы свет выключили! – пробормотал я, переворачиваясь на бок. В тот же миг панели под самым потолком погасли. Осталось лишь слабое свечение тонкой полоски, протянувшейся по стенам сантиметрах в пяти от пола.

– И на том спасибо,– поблагодарил я невидимого хозяина. И со спокойной совестью крепко уснул.

Все равно ведь непонятно, когда у них здесь день, а когда ночь.

Мой сон никто не тревожил, и впервые за несколько дней я позволил себе поспать лишнюю пару часов. В патовой ситуации тоже есть кое‑какие выгоды. По крайней мере, никуда не нужно было спешить.

Проснувшись, я еще некоторое время валялся в постели, лениво перебирая в уме события минувшего дня. Когда это занятие мне надоело, я сказал, обращаясь к потолку:

– Ладно, можешь включать свет.

Панели тускло засветились, а потом постепенно нарастили яркость до нормальной. В комнате рассвело.

Я привел себя в порядок и, по обыкновению, заказал чашечку кофе: здешний настольный компьютер, оказывается, выполнял одновременно функции кухонного. Кофе не заставил себя долго ждать, словно компьютер уже заранее знал, что я закажу. Я едва успел отвернуться, как чашка появилась на столе. По комнате распространился приятный характерный аромат.

– Спасибо,– произнес я, несколько удивившись такой быстроте. Если это тюрьма, то она наверняка работает по принципу «желание заключенного – для нас закон». Интуитивный интерфейс и тому подобное.

Отодвинув от стола кресло и повернув его так, чтобы видеть дверь, я сел и начал ждать, попивая кофе. Если моя вчерашняя догадка верна, сейчас должен кто‑нибудь прийти. Почему именно сейчас, а не через день или через месяц, я не знал, но чувствовал, что если кому‑то нужны союзники, то он будет действовать как можно быстрее. Борьба уже идет, едва ли разумно терять время.

Мысли мои снова вернулись к Марго. Я никак не мог примирить в своем воображении два образа. Вот она на корточках у воды, светло‑рыжие волосы золотом выделяются на белизне платья; вот с увлечением рассказывает мне историю о молнии; вот в мягком свете ресторана мы болтаем о всяких пустяках; вот она без сил сидит у дерева с закрытыми глазами, и капельки пота обильно покрывают ее лоб.