– Человек, который, как мы подозреваем, был связником Уоткинса, скрылся, – сообщил он тремя часами позже.

– Что случилось? – спросил Мюррей. Пока Оуинс рассказывал, он сидел, закрыв глаза и печально покачивая головой.

– У нас такое тоже недавно стряслось, – сказал он, когда Оуинс замолчал. – Один тип из ЦРУ продался Москве. Мы следили за его домом… Так наладили слежку, что это стало простым делом, совершенно необременительным, и потом раз! Он провёл филёров, а неделю спустя вынырнул в Москве. Такое, Джимми, случается порой.

– Не со мной! – чуть ли не взревел Оуинс. – До этого случая со мной такого не было.

– Как он выглядит?

Оуинс выложил на стол пачку фотографий. Мюррей перебрал их одну. за другой.

– Этакий маленький мерзкий мышонок… Почти лысый, – заметил он и, подняв телефонную трубку, набрал четыре цифры:

– Фред? Это Дэн. Не зайдёте ли ко мне на минутку?

Минуту спустя в кабинет его вошёл Фред. Мюррей не сказал Оуинсу, что он из ЦРУ, да Оуинс и не спрашивал, он и без того все понял. Мюррей протянул Фреду по два экземпляра каждой фотографии Кули.

– Кто это такой? – спросил Фред.

Вкратце объяснив, что и как, Оуинс заключил словами:

– Он, вероятно, уже за границей.

– Если он окажется в поле зрения наших людей, мы дадим вам знать, – пообещал Фред и вышел из кабинета.

– Вы в курсе: что они там замышляют? – спросил Оуинс.

– Нет. Я знаю только, что что‑то готовится. ФБР и ЦРУ создали объединённую оперативную группу, но они действуют втайне, и мне ни к чему знать их дела.

– Ваши парни участвовали в рейде на лагерь «Action‑Directe»?

– Понятия не имею, о чём вы говорите, – удивился Мюррей и внутренне преисполнился особого уважения к Оуинсу. «Как, черт побери, вы разнюхали это, Джимми?»

– Догадываюсь, что «да», – сказал Оуинс, чертыхнувшись про себя: «Ох уж эта секретность!» – Дэн, мы озабочены вопросом личной безопасности некоторых…

Мюррей всплеснул руками.

– Я знаю, знаю. И вы правы. Мы должны ввести ваших людей в это дело. Я сам позвоню директору.

Тут зазвонил телефон. Мюррей поднял трубку.

– Это вас, – сказал он.

– Да? – какое‑то время начальник С‑13 слушал молча, потом, сказав: «Спасибо», – положил трубку.

– Дэн, – вздохнул он, – этот Кули уже на материке. Три часа назад он купил по кредитной карточке билет на поезд Дюнкерк – Париж.

– Французы сцапали его?

– Слишком поздно. Поезд пришёл двадцать минут назад. А кроме того, на каком основании мы его арестуем?

– И Уоткинс, как вы говорите, уже предупреждён.

– Если только это и вправду не был звонок по ошибке. Я в этом сильно сомневаюсь, но для суда это не доказательство.

– Это точно. Судьи не признают за кем‑либо право на чутьё. Только за собой.

– И не говорите мне, что невозможно всё время одерживать победы! Именно за это мне и платят – сказал Оуинс, уставясь на пол. Потом, секунду спустя, он добавил:

– Простите меня, Дэн.

– Да ладно вам! – отмахнулся Мюррей. – Вам ведь и раньше случалось переживать тяжкие времена. Мне тоже. Это часть нашей работы. В такие моменты человек более всего нуждается в кружке пива. Пойдёмте вниз – я ставлю.

– Когда вы позвоните своему директору?

– Сейчас там время ленча.