– Разумеется. Джип «патрол». А что?

– Просто спросил. Я тоже заинтересован, чтобы вы ушли чисто…

Вернувшись в кабину «ситроена», я вытащил из кармана диктофон и перемотал пленку на начало разговора. Когда к нам присоединился Трубач, прокрутил ребятам всю беседу.

– Клюнул! – поразился Боцман. – Ну, хорек!

– На семьсот тысяч баксов не только хорьки клюют, – ответил я и тут же поймал себя на самодовольстве. Заразительная, оказывается, хреновина!

– Он не на семьсот тысяч клюнул, – заметил Док. – Он спросил, сколько человек нас будут ждать на той стороне. И ты, Сережа, ему ответил.

– Что я ему ответил?

– Джип «патрол». Нас – он считает – шестеро. В джипе семь мест. Ну, восемь. Значит, встречать нас будут двое. Он клюнул не на семьсот тысяч. А на семьсот тысяч и на два с половиной «лимона». Он хочет взять и деньги, и товар.

– Как это он рассчитывает сделать? – недоверчиво спросил я.

– Может, и узнаем, – предположил Трубач. – Часа через полтора. Когда вернется дядя Костя. Он с Артистом за ними поехал. Я в обшивку «альфа‑ромео» сунул «жука». Которого с Влада снял. Он‑то сейчас, сами понимаете, не больно разговорчивый…

Мы сняли с «ситроена» номера, кинули их вместе с документами в дымящийся мусорный бак, ключи зажигания оставили в замке, а одну из дверей приоткрыли. Если даже после этого «ситроен» не угонят, то я просто ничего не понимаю в людях. Потом вернулись в отель и стали ждать.

Полковник Голубков и Артист приехали гораздо раньше, чем предположил Трубач. Не говоря ни слова, Артист включил «голосовик». В жизни я не делал более удачных покупок. Оправдал он свою цену и на этот раз. Не просто оправдал. Перекрыл в неизвестное число раз. Потому неизвестное, что цена жизни не поддается измерению в баксах. Особенно когда жизнь эта – твоя собственная.

«…– Ну, оклемался?

– Давно уже. Просто придуривался.

– Садись за руль, поехали… Проверь свой ПМ.

– А что может быть?

– Делай, что говорят!

– Твою мать!.. Точно! Патроны от „байарда“! Как они в нем оказались?

– Серж подменил.

– А как вы узнали?

– Я имею привычку головой думать, а не жопой. Значит, теми стволами, что на „губе“, тоже пользоваться нельзя. Или испортили, или бойки спилили…»

– Вот блин! – возмутился Муха. – А я все пальцы себе напильником ободрал!..

– Тихо! – приказал я.

«– Значит, так, Гриша. Слушай внимательно. Сегодня ночью мы идем с ними через границу. Там у них джип, будут ждать человека два‑три. Их шестеро и трое – девять человек. Нас шестеро: ты, я и ребята Влада. Мочим всех тех, забираем товар и бабки…

– Как, Граф? Сами сказали – их девять!

– У нас будет шесть „калашей“ или „узи“. Плюс внезапность.

– Где мы возьмем „узи“?

– Заткнись и слушай. Как только с теми кончим, тут же шьем наших. Всех. Понял зачем? Команда Хруста, много знают.

– Братва поднимет хипеж. Стремно, Граф.

– А кто узнает, что это мы? На тех и повесят, что Пана замочили. И сразу уходим в Варшаву, сдаем товар и домой.

– Успеем, Граф? Погранцы поднимут тревогу.