– Успеем, Граф? Погранцы поднимут тревогу.

– Нарядов не будет. Для них сделали „окно“. А от заставы пока доберутся… Успеем, если будем шевелиться.

– А Ленчик?

– А что Ленчик? Пусть лечится, в Польше медицина бесплатная. В другой раз хавальник не будет раззевать, козел вольтанутый! Тепленьким меня сдал, сучара!.. Да обгоняй ты его!.. Живей, Гриша, живей! Сейчас – в Белосток. Там есть человек, даст наводку. Возьмем стволы и сразу назад. Время еще есть, успеем!.. Да жми, тебе говорят!..»

Голубков выключил магнитофон.

– Ушли от нас. Да я и не стал гнать. И так все ясно… Ну что, господа спортсмены. В дерьмо мы плотно влезли. Давайте прикинем, как из него выбираться. У этих, значит, три «Зауэра», и еще у майора Васильева пушчонка, у Графа шесть «калашей» или «узи». А у нас? Кольт, «глок» и два ножа‑автомата. Негусто!

– Не прибедняйтесь, Константин Дмитриевич, – возразил Док. – У нас есть кое‑что посерьезней всех их стволов. Знание.

– Точно, – сказал Муха. – Даже журналы такие были. «Знание – молодежи» и «Техника – сила». То есть наоборот: «Техника – молодежи», а «Знание – сила»…

* * *

В двадцать три тридцать мы все, кроме Мухи, уже были на своих местах. На трех самых опасных точках – позади лежбищ, которые, как мы выяснили вчера ночью, облюбовали для себя снайперы – распределились Боцман, Трубач и я. Полковник Голубков со стереотрубой укрылся метрах в сорока от того места, куда подъезжал «патрол». Док с такой же трубой и с такой же насадкой для ночного видения – сбоку от «тропы», чтобы контролировать общую обстановку.

Самая трудная задача выпала Мухе – вывести графскую челядь на «тропу» и самому не подставиться под пулю снайпера. Я сначала хотел взять это на себя, но после спора все же остановились на Мухе. Он был самым маленьким и самым быстрым. А это здесь было главным. Ему отдали «глок» с глушителем, Голубкову – трубачевский кольт с приказом не стрелять ни при каких обстоятельствах, потому что этот громовой поднял бы по тревоге весь погранокруг, а я на всякий случай сунул в карман один из «Макаровых» с «губы» с так некстати сточенным Мухой бойком. Но кто знал!

Артиста вооружили двумя ножами‑автоматами и поставили у начала «тропы». Он должен был втемную прикрывать Муху и вмешаться только в том случае, если у Мухи в самом начале дела возникнут проблемы. Ножи, конечно, не ахти какое оружие, но Артист работал ими виртуозно. И что важно – это оружие было бесшумным.

Рации у всех были отрегулированы на минимальный звук и включены на прием, лишь передатчик в кармане Мухи был поставлен в режим связи и должен был работать как микрофон. Договорились, что он переключит его на прием, как только начнется движение по «тропе». Муха мог бы среагировать на «пароль – отзыв», но очень мы сомневались, что снайперы майора Васильева исполнят этот традиционный ритуал. Скорее всего, они наметили рубеж – появление на нем первой цели и будет общим сигналом. По нашим вчерашним прикидкам этот рубеж был как раз посередине контрольно‑следовой полосы. На него Мухе и следовало ориентироваться. Была еще небольшая надежда, что Док в свою трубу уловит движение снайпера, припадающего к прицелу непосредственно перед тем, как нажать курок. Но надежда эта была слишком ничтожной.

Надежда была только на самого Муху.

В двадцать три сорок пять я услышал слабый шум моторов. Они чуть порыкали и заглохли – «альфа‑ромео» и «фиат» загнали в кущи за приграничной дорогой.